Портреты. Михаил Иосифович Черкасский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ которое приходилось уснащать голословными «идеями». И это в конце хорошо доказал Томас Хадсон: «несгибаемое мужество» вернулось на круги своя – к мелким и шкурным «долгам». А когда и это стало не нужным, родилась, наверно, самая лучшая книга Хемингуэя – «Праздник, который всегда с тобой».

      Да, в двусложный ряд, который видят критики (поражение, равное победе) неизбежно просится третье – поражение… Хемингуэя как художника. Почему же победы его, о которых трубит критика, оказывались чаще всего пирровыми? Есть причины.

      Просто завидно, как лихо «справляется» Томас Хадсон со своими бедами. А вот Анна Каренина не смогла. А ведь что стоило ей? Ромео и Джульетта тоже не справились. И Отелло. И чеховский Мисаил. И булгаковский Мастер. И тургеневский Базаров. И горьковский Коновалов. И «человек из-за семи лет» Маяковского, а попросту – он сам. И даже 82-летний Толстой, хотя ему-то и вовсе уж не с чем было, вроде, справляться.

      Их сотни – не «справившихся». Кто не сумел этого сделать. Каждый по-своему. И все по-разному. За что же мы любим их? Сильные и слабые, они жили иначе, нежели сверхмужественные герои Хемингуэя – сердцем, всем существом своим, но не головным долгом, навязанным писательским свыше.

      Томас Хадсон существует согласно гётевскому призыву: «Минуя могилы, вперед!» Возможно, сам вельможный поэт и следовал этому благоразумному правилу. И другим, столь же мудрым. Но Гете никогда бы не стал Гете, если бы его герои жили так. Не он ли, почтенный царедворец, тоскливо воскликнул: «О, дай мне снова страдания юности!» Не он ли убил Маргариту и Вертера. А что сделал бы с ними Хемингуэй? Обязал справиться. Усадил за стойку, как в романе «За рекой в тени деревьев». И тогда, глядишь, повели бы они такие разговоры.

      – О чем бы это веселом нам с тобой поговорить? – сказала Рената.

      – Давай смотреть на людей, а потом будем о них разговаривать. – сказал полковник.

      – Чудно! Но мы не будем говорить о них гадости. Мы ведь это умеем. И ты, и я. – сказала… Маргарита.

      – Ладно. Официант! Ancora due martini (еще два мартини). – сказал… Вертер.

      Они сидели за маленьким столиком в углу, а справа от них, за столиком побольше, сидели четыре женщины.

      – По-твоему, они лесбиянки? – спросил он Маргариту.

      – Не знаю. Но они очень милые.

      – По-моему, лесбиянки, – сказал Вертер. – А может, просто подруги. Или и то и другое. Мне-то все равно, я их не осуждаю.

      – Я люблю, когда ты добрый, – сказала Маргарита.

      – Как ты думаешь, слово «доблестный» произошло от слова «добрый»?

      – Не знаю, – сказала Маргарита. – Ты сегодня ужасно добрый.

      – А ты ужасно красивая, и я тебя люблю, чудо ты мое. Как ты думаешь, твоя мама очень расстроится, если у нас будет ребенок: – сказал Вертер.

      – Трудно СКАЧАТЬ