Русская литературная критика конца XIX – начала XX века. Стратегии творческого поведения, социология литературы, жанры, поэтика. Учебное пособие. В. Н. Крылов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ верно, оттого, что автор нашел поэзию и в этой пошлой и нелепой жизни, нашел человеческое чувство, двигавшее и оживлявшее его героев: это чувство – привычка»[105] (из статьи Белинского).

      Авторы некоторых выступлений вступают в полемику с «новой» критикой. Директор одной из гимназий Варшавского учебного округа защищает имя Гоголя: «В день юбилейного торжества 20 марта сего года в авторитетной русской газете… появилась статья под заглавием «Гений формы», в которой автор, небезызвестный критик, литератор, и философ, проводит мысль, что в произведениях Гоголя нет глубокого, серьезного содержания, что слава его как гения покоится исключительно на форме, – на необычайно увлекательном, захватывающем рассказе… Другой публицист той же газеты в статье «Драма Гоголя» самоуверенно заявляет: «Теперь для всех давно бесспорно, что Гоголь в своем творчестве исказил Россию и, любя ее, оклеветал». Ложные, досадные суждения»[106] (речь шла о статьях В. Розанова и М. Меньшикова).

      Однако и в юбилейные речи проникали элементы новых психологизированных и мифопоэтических истолкований. В сборнике «Три юбилейные речи», изданном в Казани, находим речь, произнесенную в 3-й казанской гимназии В. Брюхановым, где, хотя и без розановского парадоксализма, утверждается, что в настоящее время мы можем принять наименование «гоголевского периода» «лишь со значительными оговорками»[107]. Говоря о международном и вневременном значении Гоголя, автор цитирует из «Вечных спутников» Мережковского рассуждение о произведениях, которые «служат для человечества как бы просветами, громадными окнами в бесконечное звездное небо»[108]. К аргументам из концепции Мережковского прибегает и автор еще одной варшавской речи: «Гоголь испугался… тьмы и очутился, по удачному сопоставлению современного критика Мережковского, в положении, до некоторой степени напоминающем положение Ивана Федоровича Карамазова, ведущего борьбу с чертом, в котором олицетворена отрицающая идеал человеческая пошлость»[109]. В заключение выступления, обращаясь к слушателям, докладчик снова использует образ Мережковского: «Изучайте творения нашего великого писателя, старайтесь вникнуть поглубже в его творчество и в его глубоко поучительную жизнь. Тогда вам не страшен будет тот зловещий черт, который так мучил и терзал дорогого всем нам писателя»[110]. Но все же это не меняло общей направленности трактовок Гоголя.

      Торжественные речи произносились не только светскими людьми, но и духовенством. Как известно, гоголевские дни были организованы так, что, к примеру, сначала в университетской церкви происходила торжественная панихида, где перед служением панихиды духовным лицом произносилось «слово», а после панихиды происходило заседание Совета университета, и продолжались речи. В слове духовных лиц тоже звучала полемика по отношению к голосам людей, которые, как говорил в своей речи в Одессе профессор СКАЧАТЬ