Медийный город. Медиа, архитектура и городское пространство. Скотт Маккуайр

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ полнее всего оценивается в связи с рядом других практических феноменов, родившихся примерно в то же время, в том числе городских физиологических очерков и детективного жанра в художественной литературе. Все они указывают на возникновение новых форм познания, соответствующих трансформации городской жизни.

      Беньямин четко определяет страсть к «вульгарной физиогномике» как реакцию на новые социальные условия в городе (Ibid., 447). Парижские физиологические очерки, появившиеся в XIX веке, имели вид небольших книжек в бумажных обложках, где описывались человеческие типажи, с которыми можно столкнуться на улицах города[48]. Подобно тому как открытки классифицировали городское пространство, эти очерки помогали упорядочить круговорот горожан, каталогизируя категории, по которым можно было «раскладывать» людей. Беньямин четко говорит об их адаптивной роли: «Они уверяли, что каждый в состоянии, не будучи отягощенным специальными познаниями, угадывать профессию, характер, происхождение и образ жизни прохожих. <…>. Если бы это удалось, то жизнь в большом городе была бы далеко не столь тревожной, как это представлялось людям» (Benjamin 1997: 39).

      Физиогномика, неотделимая от фланерства, лежит в основе появления важного преемника фланера – детектива[49]. Подобно физиологическому очерку, детективный рассказ представляет собой своеобразное порождение городской культуры XIX века. Знаменитые персонажи-сыщики – Огюст Дюпен у Эдгара По и Шерлок Холмс у Конан Дойля – возникли как результат мобилизации научной логики для расшифровки тайной жизни города. Однако в отличие от священника или философа-детерминиста детектив XIX столетия, вооруженный научным знанием, имеет дело не столько с истиной, сколько с вероятностью. В «Убийстве на улице Морг» (зачастую его считают первым детективным рассказом) примечателен следующий факт. Ведущий расследование Дюпен не претендует на абсолютное знание («Я этого не знаю, – возразил Дюпен. – И далеко не уверен в этом» (Poe 1938: 163), но делает «законные умозаключения». Аналогичным образом, в «Тайне Мари Роже», объясняя ход своих рассуждений (этому посвящена большая часть рассказа), Дюпен без колебаний признает, что каждый фактор по отдельности может не привести к нужному выводу, но совокупность всех факторов дело другое: «Каждый новый цветок, увеличивающий счет совпадений, уже не прибавляет доказательства, а умножает их в сотни, тысячи раз» (Ibid., 187). Логическая цепь рассуждений не просто способ раскрытия преступления. Подобно серийной фотографии она становится новым методом установления причинно-следственных связей, которым развитие города в индустриальную эпоху угрожает разрушением. Учась по-иному «читать» город, детектив восстанавливает отдельные следы наподобие фотографа[50]. В Шерлоке Холмсе, как и в Дюпене, праздность фланера сочеталась с острой наблюдательностью, позволяющей видеть то, чего другие не замечали. В «Скандале в Богемии» (1891 год) Холмс упрекает Ватсона:

СКАЧАТЬ