Медийный город. Медиа, архитектура и городское пространство. Скотт Маккуайр
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Медийный город. Медиа, архитектура и городское пространство - Скотт Маккуайр страница 23

СКАЧАТЬ всего эти изменения усилили потребность в рационализации устройства самого города. Как выразился Видлер, «городу предстояло открыться миру и самому себе. Путь пешком от улицы Сен-Дени до здания Отель-де-Виль не должен был занимать больше пятнадцати минут. Население города за пятьдесят лет удвоилось, разрастающиеся пригороды нуждались в сообщении с центром, а деловые компании – в эффективных коммунальных услугах; в этих условиях вся инфраструктура старого Парижа безнадежно устарела» (Vidler 1978: 93).

      Улучшение транспортной системы означало, что снабжение города продовольствием больше не зависело от местных производителей, в результате чего пришли в запустение сады и огороды, разбитые в самом его центре. Кроме того, введенные Османом налоговые и арендные льготы способствовали выводу «грязных» промышленных предприятий на окраины, а застройка новых бульваров еще больше способствовала изменению характера землепользования[35]. В результате в центре Парижа теперь господствовали монументальные образы имперского могущества.

      Бульвары для пушечного ядра

      Если османизация может быть определена как соединение стратегических потребностей классовой борьбы и новой экономики, проявившееся в движении к монументальному урбанизму, то заявленной целью самого Османа стала рационализация городского пространства – ни больше ни меньше. Шоэ удачно окрестил это «регуляризирующей урбанизацией» (Ibid.). Перед началом реконструкции Осман распорядился составить первую точную кадастровую и топографическую карту Парижа: работа над ней была завершена в 1853 году[36]. Этот генеральный план стал основой для переустройства Парижа: вместо прежней главной оси (Сены) он получил ряд новых, связанных с железнодорожными вокзалами. Пристрастие Османа к прямым линиям, служившее предметом шуток в 1860-х годах, воплотилось в прокладке новых бульваров, разрубивших на части старые районы города[37]. Результатом прежде всего стала материализация перспективы. Осман заботился не только о создании инфраструктуры, необходимой для экономической деятельности и стабилизации политической обстановки, но и о том, чтобы городское пространство показывало «в лучшем виде» монументальную архитектуру: «Я никогда не приказывал прокладывать какую-либо улицу <…> не подумав о том, какой вид она должна открывать» (цит. по: Ibid., 95, 96).

      Примером того, что перспективе придавалось приоритетное значение по сравнению с архитектурной гармоничностью отдельных сооружений, может служить знаменитый спор относительно здания Торгового суда, когда Осман заставил архитектора Байи переместить его купол таким образом, чтобы он вписывался в «ось» нового Севастопольского бульвара, а не соответствовал пропорциям самого здания. Харви резюмирует: «Таким образом локальная асимметрия создавала эффект симметричности в более широком масштабе городской среды» (Harvey 2003: 100). Идея об использовании улицы в качестве СКАЧАТЬ



<p>35</p>

Харви отмечает, что Осман нуждался в новом капитале для финансирования реконструкции. Это привело к конфликту со старой буржуазией, владевшей недвижимостью, и после 1858 года «добавленную стоимость» от благоустройства получали домовладельцы, а не государство. Кульминацией конфликта стало отстранение Османа от должности в 1870 году, но к тому времени накопительный эффект реконструкции города уже приобрел необратимый характер (Harvey 2003: 131–132).

<p>36</p>

Фьерро отмечает: «До этого грандиозного замысла всеобъемлющей топографической съемки Парижа не проводилось» (Fierro 2003: 14).

<p>37</p>

Прямые линии Османа вызывали восторг у Ле Корбюзье. В 1924 году он провозгласил: «Но современный город неизбежно живет прямой линией: именно она движет сооружением зданий, канализации и тоннелей, шоссе и тротуаров. Транспортное сообщение требует прямых линий – именно они уместны в центре города. Кривая разрушительна, создает трудности и опасности; она парализует» (Le Corbusier 1971: 16). К концу XX века круг был восстановлен в правах. В эпоху цифровых технологий Ларс Спайбрук уже может заявлять: «Кривая – это лучше информированная, умная прямая» (Spuybroek 2002: 70). Этот феномен мы рассмотрим в главе 4.