Гамлет и Маргарита. Антон Юртовой

Чтение книги онлайн.

      * * *

      Если его придерживаться, то Гамлета, как и раньше, надо считать человеком, восставшим на рудименты прошлого, разочарованным, жаждущим некоего света впереди, отчаявшегося видеть такой свет, издевающегося и над прошлым, и над настоящим, и проч. Спору нет: всё это в интеллектуальном облике королевского отпрыска вроде бы имеется. Датский принц на гребне такого недовольства и неприятия, что, кажется, они уже не только его, но и – всего сочувствующего ему мира, – самому нести эту ношу ему, измождённому одиночке, не по силам.

      Именно за такое понимание образа потребители воздавали Шекспиру почести как гению. Но – учитывалось тут далеко не всё.

      Действительные причины перевоплощений в Гамлете не могут быть уяснены до конца, если не придавать значения тому, что, начав корчить из себя бог знает что, он не становится лучше или хуже, а остаётся как и был до этого, с теми плоскими и гадливыми понятиями и страстями, какие были присущи и вырождавшемуся дворянскому сословию в целом, и его представителям.

      Сами за себя говорят уже его притворство безумием и то, что он, человек в полном здравом уме, прикинувшись, из этой роли выходить уже не хочет, что бы к этому его ни побуждало и ни обязывало. Это – сразу два нарушения, несовместимые с принципами той самой, сословной дворянской чести.

      Вспомним, что дон Кихот Ламанчский (идальго Алонсо Кихано, прозванный Добрым), рехнувшись умом от прочтения многочисленных романов об одиноких странствующих рыцарях, становится рыцарем, но не испорченным, а «правильным» и привлекательным во всех отношениях. Не только в мыслях, но и в поступках. Что до того, что нам смешны многие из тех и других? Нам ясен и близок образец рыцарства в идеале, где представления о чести и благородстве практически полностью должны были совпадать с установлениями общей, идеальной этики, нормами общечеловеческими – справедливыми и гуманными. В рамках своего помешательства дон Кихот не думает и не делает ничего такого, в чём бы он был иным, непоследовательным.

      Наши к нему симпатии строятся именно на этом материале, – разумеется, с прибавлением той грусти и сожалений, какие у нас возникают от знания, что человек болен, да также ещё от того, что хотя идеальные нормы хороши для нас как безусловные вневременные ориентиры или маяки, но сполна применять их, довольствоваться в нашей обыденности только ими позволительно разве что в сказках.

      Сервантес, повествуя о новоявленном рыцаре как о персонаже с причудами, не скрывает о нём ровным счётом СКАЧАТЬ