Правительность. Власть и правление в современных обществах. Митчелл Дин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ не так уж отличается от дня сегодняшнего. Здесь генеалогия противостоит нескромным попыткам превратить настоящее в судьбоносное апокалиптическое время масштабных разрывов и ужасающих общественных и личностных бедствий. Ключевой пример этого – склонность рассматривать озабоченность самоидентичностью, ее реализацией или трансцендированием как черту настоящего момента, определяемого как «поздняя» современность или «постсовременность» (см., например: Giddens 1991). Опираясь на работы историков культуры и идей, можно показать, что многие из черт, считающихся характерными для поиска самоидентичности в поздней современности – часть более долгой и сложной траектории техник формирования сознания и «духовных упражнений» (Foucault 1988e, 1993; Фуко 2008: 96–122, 65–95; Hadot 1995; Адо 1999). Идея не в том, что нам надо стереть все исторические нарративы идентичности, реализации или трансцендирования, или что между недавними движениями освобождения личности и древними философскими и религиозными школами нет никакой разницы. Главное – внимание к отдельным режимам этических практик или к формам аскетизма открывает преемственности, неудобные для тех, кто заявляет или даже просто допускает идею настоящего как разрыва.

      Стиль генеалогии, который сформировал среду нашей аналитики управления, не был «семиологией катастрофы», перечисляющей знаки надвигающейся или свершившейся катастрофы с позиции изгнания. Эта генеалогия была эндогенна политической системе и практиковалась во времена ограниченной политической неблагоприятности. С другими критическими генеалогиями она разделяла скептическое отношение к освободительным претензиям универсального разума и историзации рациональности, а также прагматику выживания в ситуации ограниченной политической неблагоприятности. Эта генеалогия не купилась ни на анти-исторические обещания модернистской теории, ни на зловещие постмодернистские погребальные танцы на могиле универсальных ценностей. Для нее упорный терпеливый труд и обстоятельная историческая и эмпирическая работа были необходимы, чтобы ставить под вопрос и переопределять предполагаемые преемственности и разрывы ради выявления пределов и возможностей настоящего.

      Как получилось, что этот стиль генеалогии был задействован при разработке аналитики управления и начал применяться при исследовании либерализма во Франции в конце 1970-х годов? Ответ, полагаю, лежит на пересечении этой интеллектуальной траектории с определенной исторической и политической ситуацией. Начнем с интеллектуальной траектории, чтобы затем сопоставить ее с ситуацией. С одной стороны, генеалогия в своем анализе власти зашла в своего рода теоретический тупик. Было признано, что для исследования властных отношений нужно отказаться от языка закона и суверенности – так называемой юридически-дискурсивной концепции власти. Альтернатива виделась в дискурсе войны (Foucault, 1997b; Фуко 2005b). Однако при использовании языка войны, сражения и борьбы генеалогия оказывалась слишком близко к позиции, СКАЧАТЬ