РОЗЕНКРАНЦ:
Думаю, им не дают играть в столице последние нововведения.
ГАМЛЕТ:
Та ли у них репутация, как в бытность мою в городе? По-прежнему в зените успеха?
РОЗЕНКРАНЦ:
Честно говоря, чего нет, того нет.
ГАМЛЕТ:
Как это? Они что, стали ржаветь?
РОЗЕНКРАНЦ:
Да нет, стараются держать марку. Только вот появился выводок детей, эти ястребята еще в пуху, но своими дискантами задают тон сваре, за что им и хлопают бешено. Они сейчас в моде и так наскакивают на обычные театры – плебейские, как они их называют, –
что иной и при шпаге не рискнет в те ходить, боясь шпилек театральных щелкоперов.
ГАМЛЕТ:
А эти птенцы – что они? Кто их содержит? Много им платят? Или они занялись этим ремеслом, пока еще свежи голосовые связки? А потом, когда сами вырастут в обычных актеров – а так и будет, коли не изобретут иного способа прокормиться, – не спохватятся ли они, что их вожди подложили им свинью, заставляя поносить собственное будущее?
РОЗЕНКРАНЦ:
Ей-богу, много было шумихи с обеих сторон, и народ не считает грехом втравливать их в грызню. Было время, за пьесу ничего не давали, если в ней авторы да актеры не наставят синяков соперникам.
ГАМЛЕТ:
Да ну?
РОЗЕНКРАНЦ:
О, тут изрядно ломали головы!
ГАМЛЕТ:
Словом, мальчишки несносны?
РОЗЕНКРАНЦ:
Да, принц, не снесет и Геркулес в роли атланта.
ГАМЛЕТ:
Это еще что. А вот мой дядя теперь – датский король, и те, кто строил ему рожи, пока жил мой отец, дают сейчас по двадцать, сорок, пятьдесят и сотне золотых за его рожицу в миниатюре. Кровь Христова! Есть тут что-то сверхъестественное, смоги философия это раскопать.
(Фанфары за сценой.)
ГИЛЬДЕНСТЕРН:
Это актеры.
ГАМЛЕТ:
Господа, вы желанные гости в Эльсиноре. Ваши руки, ну! Атрибуты гостеприимства – светский стиль и церемонность. Это подобающий случаю наряд, наденем же его, коли позволите. А то как бы мое обхождение с актерами – а оно, предупреждаю, скорее всего проявится достаточно наглядно, – не показалось вам более подобающим приемом гостей, чем ваш.
Словом, добро пожаловать! Но мой дядя-отец и тетка-мать ошиблись.
ГИЛЬДЕНСТЕРН:
В чем, дорогой принц?
ГАМЛЕТ:
У меня сдвиг – только при норд-норд-весте. Когда ветер поюжнее, я еще отличу ястреба от кукушки.
(Возвращается Полоний.)
ПОЛОНИЙ:
Желаю здравствовать, господа.
ГАМЛЕТ:
Слушайте, Гильденстерн, и вы тоже – по слухачу на каждое ухо! – видите там великовозрастного СКАЧАТЬ