Восприятие времени и пространства в Римской империи эпохи Корнелия Тацита. Алексей Андреевич Бутин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      И особую значимость прошлое имело для самого Тацита. Так, при чтении его произведений бросается в глаза его благоговейное отношение к римскому, главным образом республиканскому к прошлому. Тацит уподобляет современных ему героев «прославленным героям древности» [Hist.,I,3]. Веспасиан сравнивается с «римскими полководцами древних времен», так как он «днем и ночью помышлял о победе над врагом, а когда приходилось, сам разил его могучею рукою; ел, что придется, одеждой и привычками почти не отличался от рядового солдата» [Hist.,II,5]. Персонажи Тацита (в большинстве своем) считают необходимым сохранить все, что еще осталось от древности: «Солдаты вспомнили, какой Виенна древний город, сколь почетное место занимает среди других римских колоний», и решили оставить город невредимым [Hist.,I,66]. Более подробно взгляды Тацита будут проанализированы далее в соответствующей главе.

      Настоящее оценивалось в эпоху Империи в контексте его политических обстоятельств. Для политика оно могло оказаться важнее и прошлого, и будущего, например, когда политические обстоятельства заставляли его брать верх над древними обрядами: «Отон был уже совсем готов к походу, но ему советовали почтить древние обряды и повременить… он же и слышать не хотел об отсрочке и говорил, что подобное промедление сгубило Нерона» («Fuere qui proficiscenti Othoni moras religionemque nondum conditoruin ancilium adferrent: aspernatus est omnem cunctationem ut Neroni quoque exitiosam») [Hist.,I,89]. В данном случае, если окружение Отона следовало традиционному отношению к прошлому, то сам он символизировал пренебрежение к прошлому ради настоящего и будущего, так как именно ради достижения своих политических целей Отон был готов отказаться от почитания традиций древности. О предпочтении настоящего прошлому говорит Тацит и применительно к части знати, поддержавшей диктаторские замашки Юлия Цезаря и предавшей республиканское прошлое Рима: «Прочие из знати, которая была очень щедро одарена могуществом и почетом в виду нового порядка вещей предпочла обеспеченное настоящее, а не опасное прошлое» («Сeteri nobilium, quanto quis servitio promptior, opibus et honoribus extollerentur, ac novis ex rebus aucti tuta et praesentia, quam vetera et periculosa, mallent») [Ann.,I,2].

      Сам же Тацит далеко не в восторге от окружающей его действтельности. На страницах его сочинений множество описаний испорченности нравов не только полководцев, но и простых римских солдат. Легионеры то и дело забывают о воинской доблести, предаваясь развлечениям. Один из лагерей вителлианской армии напоминал Тациту «скорее о ночных пирушках или о вакханалиях, чем о воинском лагере». А вслед за этим следует описание «шуточной» борьбы двух солдат, переросшей в побоище, в результате чего были перебиты две когорты войск [Hist.,II,68]. Все это вселяет в Тацита подавленность и растерянность: «Когда-то воины состязались в мужестве и умеренности, сейчас – в дерзости и разнузданности» («Ut olim virtutis modestiaeque, tunc procacitatis et petulantiae certamen erat») [Hist.,III,11]. Солдатами на войне движет уже отнюдь не стремление приобрести себе славу доблестного воина и обеспечить мощь и богатство государству – ими руководит лишь жажда личной наживы. Флавианцы перед штурмом Кремоны СКАЧАТЬ