Гамлет и Маргарита. Антон Юртовой

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ кому-то другому, а ему позволено размышлять о них утончённее, – чтобы в таком виде показывать их друзьям, врагам, кому ни попало. Каким бесславьем покроюсь я в потомстве, пока не знает истины никто! – демагогично восклицает он в момент, когда жизнь его кончена. Он, извращенец-интеллектуал, похоже, вопреки всему, что он успел нагромоздить за короткий срок, убеждён, что его поступки и мысли – правомочны и не имеют изъянов. Как в его глазах, так и в глазах окружающих. Свет его личности дано закрепить Горацио, сказавшему: разбилось сердце редкостное. Чем оно было редкостное? Кротостью, простотой, любезностью, дружелюбием, готовностью откликаться на чужие страдания, широтой?

      Нам приходится верить Горацио, заведомо за чистую монету принимая его слова, поскольку в минуту смерти маньяка он не волен не считаться с традицией, – то есть – должен говорить о нём лишь хорошее да похвальное. Приходится верить и Гамлету, когда в обращении к Горацио он, обречённый умереть буквально через минуту, не имея достаточно времени, но как бы утверждая, что о себе он скрывать ничего не намерен и хотел бы многое о себе донести до всех, успевает сказать: в этом мире поведай про жизнь мою.

      В обоих случая интонируется мысль: Гамлет – воплощение достоинства, совершенство, образец. Но всё – ложь. Ещё не убран труп умершего принца, а его услужник Горацио на слова посла, что Гильденстерна с Розенкранцем нет в живых, что Гамлет бы порадовался этой новости и сказал сообщившему её спасибо, перебивает его: нет, мол, – о какой благодарности речь? ведь он, принц, никогда не требовал их смерти. Будучи раньше в затенении, холуйствующий защитник напрочь осквернённой чести, выходит теперь оттуда, ударяясь в красноречие.

      Собравшимся в последней сцене Горацио торжественно обещает, что расскажет им и кому-то многим ещё о страшных, кровавых и безжалостных делах, превратностях, убийствах по ошибке, наказанном двуличье… Это говорится будто бы и не о Гамлете, общо, но мы-то понимаем, что если отбросить шоры, то сказанное нужно относить почти впрямую и в первую очередь на него, особенно – последнее и предпоследнее. Здесь – оглавление, квинтэссенция всего, что произошло у нас на глазах. И можно не сомневаться, рассказчик-слуга, повинуясь принципу ущербной сословной чести, уже не остановится, будет продолжать бесстыдно лгать, чтобы отмыть, обелить своего господина.

      Таков этот тип. Облагороженный автором, он вряд ли когда-нибудь расстанется с тайной, хранить которую поклялся на мече. Мы ведь становимся прямыми свидетелями, как именно в его присутствии Гамлет окончательно выговаривается о значении своей мести дяде-королю. Ему, как видишь, мало, – обращается он к Горацио, – убив отца и опозорив мать, быть мне преградой на пути к престолу. И добавляет, что рассчитаться с обидчиком – его прямой долг…

      Теперь нет уже ни одной тайны для всей постановки. Ясно буквально всё. Гамлет никакой не альтруист; он взбешён тем, что его обошли, что он не допущен к управлению страной в качестве первого лица, верховной персоны. СКАЧАТЬ