Исповедь «иностранного агента». Как я строил гражданское общество. Игорь Евгеньевич Кокарев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ по компартиям социалистических стран, он будет в числе первых, кого допустят, когда откроются архивы. Не надолго. Но он успеет.

      В секретных архивах ЦК, в личном архиве Ленина, наберет он убийственных материалов на целую книжку. Толя покажет мне истинное лицо нашего сталинского прошлого и людоедские замашки доброго дедушки Ленина, которые каким – то непостижимым образом десятилетиями воспринимались как само собой разумеющиеся, как образцы революционной справедливости…

      Летом 71-го попал я как – то в Амурск. Занесла меня туда нелегкая с лекциями и фильмами об Америке. Я рассказывал о волне антибуржуазного протеста 60-х, о контркультурной революции и антивоенном движении, остановившем в конце концов войну во Вьетнаме. В Амурске, где с очистных сооружений целлюлозного комбината, единственного предприятия этого затерянного в Сибири городка с населением 48 тысяч жителей на берегу когда – то великой реки, несет едкий запах, от которого першит в горле и останавливается дыхание, идеи молодежного протеста в США были приняты к сведению.

      После лекции, в знак доверия, меня водили по территории и тоже рассказывали. О том, что привезенное из – за границы оборудование сначала провалялось 5лет под снегом – не были готовы фундаменты цехов. Потом без французов долго устанавливали, пускали, ломали, чинили, снова пускали завод.

      – Почему без французов?

      – А потому что дорого!

      Решили сами разобраться. Послали во Францию делегацию. Вторую, третью. 5 лет у французов осваивали технологию. А срок годности оборудования, то есть его ресурс, составляет по документам 8 лет, так как никакой материал не выдерживает больше в такой агрессивной среде. Так что пока учились, ресурса осталось на три года. Подумаешь! Завод работает уже вдвое дольше. И ничего.

      – На предельном напряжении?

      – Да, на предельном. А что? Прорвет трубу, отремонтируем и дальше. Для этого построили рядом ремонтный завод. Он работает без остановки. И завод работает. Дает 60% плана, но работает. Ведь продукция расписана Госпланом по всем предприятиям страны. Станет завод, станут типографии. Они и так уже недополучают, убытки на сотни миллионов рублей. Словом, выжимаем из предприятия все до капли, так было во время войны. Потерь не считаем.

      Дурдом как норма жизни. Главное, люди рассказывают об этом даже как – то весело, показывают, охотно объясняют, лишь удовлетворенно следя за моей реакцией недоумения и возмущения. Они и сами не могут ответить на мой вопрос: почему безропотно сносят этот ужас и живут и работают в отравленном городе – среди кислотных луж, в клубах ядовитого пара, в темных цехах, где из старого оборудования выжато все. Остались только ржавые трубы и насосы со свищами, из которых буквально хлещет то серная кислота, то хлорка – в зависимости от этажа и цеха.

      Где техника безопасности? Почему молчат профсоюз, комсомол и партком? СКАЧАТЬ