Исповедь «иностранного агента». Как я строил гражданское общество. Игорь Евгеньевич Кокарев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ насчет правды на поверхности и истины в глубине. Энтузиазм наш сдулся, думать больше не заказывали.

      Подтвердилось то, о чем было сказано на кафедре: таганрогскую газету вернули в прежний формат перепечаток из «Правды». А вскоре по всей стране прикрыли и местное телевидение под предлогом якобы непрофессионализма. Так мы и поверили. В Томске руководитель местного телевидения, свой парень в доску, чуть не плакал, получив очередное постановление, отменяющее предыдущее:

      Такую песню прервали… Только оборудование поставили, людей научили, интерес, рейтинги поднялись… А они нас… раз, и серпом по яйцам. И чего там нас так боятся?

      Что я, командировочный из Москвы, из идеологического центра партии, мог ему ответить? Что дай провинции слово, они потребуют и свободу? Захотят децентрализации? Местного самоуправления? А почему бы и нет, казалось мне.

      – Чего хочет КПСС? – спросил я как-то у Оникова при удобном случае.

      – От тебя? – исподлобья посмотрел он.

      – Нет, вообще.

      Лев пожал плечами и отвернулся к окну.

      Зачем спрашивал? Я же знал ответ! Но разные люди работали тогда в ЦК.

      – Суди не выше сапога! – как-то бросил мне раздраженно выпускник нашей Академии уже работавший в том же идеологическом отделе.

      Чувствовалось, свои здесь внутри шли разборки. Аппаратные интриги были всегда, но тут чувствовалось нечто принципиальное. Сталкивались в партийном аппарате разные коммунисты. Кто-то цинично боялся потерять местечко с привилегиями, кто-то слепо все еще шел к победе коммунизма и истово защищал дискредитированную идеологию. Это с одной стороны, консервативной. С другой были такие как Лев Оников. Они-то и задумывали таганрогское исследование, раскрепощали средства массовой информации, вводили хозрасчет в экономике и поддерживали социально-критическую струю в искусстве и кинематографе. Но их было меньшинство…

      Но режим явно слабел и разбалтывался. Например, на кафедре обругали, а в парткоме предложили вступить в ряды КПСС. За годы комсомольские у меня скопилось целая пачка рекомендаций от разных членов КПСС. Сколько раз пытался, столько раз и давали по три на попытку. Сначала еще в Одесском горкоме комсомола. Там не приняли по причине «политической незрелости» из-за общения с художниками-абстракционистами и поэтами-диссидентами. На флоте рабочего стажа не хватило. В Каратау, на ударной комсомольской стройке тоже не приняли из-за статей моих и «неуважения к старшим». Теперь, когда я уже туда не рвался, вызвали в партком и напомнили:

      – На идеологической работе нельзя оставаться беспартийным! – сказал секретарь веско, назидательно.

      Обязательную рекомендацию дал скучный, как канцелярский стол, партгруппорг нашего социологического кабинета. Признаться, мне уже было все равно, в партии я или нет. Иллюзий не осталось, СКАЧАТЬ