Поэзия на европейских языках в переводах Андрея Пустогарова. Сборник

Чтение книги онлайн.

      Не трись напрасно возле муз,

      как заяц – похотливый трус.

      Учись-ка лучше у зайчих,

      что зачинают в один чих.

      Иван Предтеча на привале

      в тягучий мед макал акрид.

      Мои б стихи едою стали

      той, от которой не тошнит.

      Дельфин играет на волне,

      а моря горька подоплека.

      Бывает радостно и мне.

      Но жизнь жестока.

      Медузы – головы понуры,

      фиалковые шевелюры.

      Бедняжки любят бури.

      А я родня вам по натуре.

      Сирены! Знаю, почему

      скулите по ночам вы сквозь морскую тьму.

      Я – море темное, где странных голосов полно

      и не один уж год ушел на дно.

      О, голубь – ты любовь и дух.

      Иисус зачат от этих двух.

      Я, как и вы, люблю Марию —

      нас пожените, дорогие!

      Прославлен от земли до звезд,

      он красотой ласкает взгляды.

      Так пышно распускает хвост

      и так сверкает голым задом.

      Во мглу землистую, безгласный,

      сойду на верной смерти зов.

      Латынь смертельная, словарь ужасный,

      как ибис с нильских берегов.

      Античность – это день вчерашний.

      Мосты заблеяли, пастушка – Эйфелева башня!

      И Древний Рим, и Греция, как статуи, застыли.

      Античными уж выглядят автомобили.

      Религия лишь блещет новизною —

      так, как ангар за взлетной полосою.

      Да, христианство столь же молодо, сколь свято.

      Модерный самый европеец – папа Пий Х.

      Но окна смотрят на тебя, и ты

      стыдишься в храм на исповедь зайти.

      Реклама, афиши – стихи для поэта,

      а в прозу тебя погружают газеты:

      за грош – что наделал убийца-злодей,

      а также портреты великих людей.

      А улица – названия припомнить я не смог —

      на солнце вся блестела, как горн или рожок.

      Босс, работяга, секретарша, ангела милей,

      четырежды проходят в будний день по ней.

      И трижды поутру простонет тут гудок,

      а в полдень колокола тявкнет голосок.

      Здесь вывески и надписи, запретами пугая,

      чирикают, как будто попугаи.

      Я благодать фабричной этой улицы люблю

      между Омон-Тьевиль и Терне-авеню.

      А эта улица была когда-то молодою.

      Здесь мама наряжала в белое меня и голубое.

      Мой старый друг Рене Делиз! Как много лет назад

      церковный пышный полюбили мы обряд.

      И в девять вечера, когда прикручен газ, огонь стал голубой,

      из спальни ускользали мы с тобой.

      В часовне колледжа молясь всю ночь,

      просили СКАЧАТЬ