Памяти близких. Сборник эссе. Вячеслав Киктенко
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Памяти близких. Сборник эссе - Вячеслав Киктенко страница 7

СКАЧАТЬ И хотя сам Арсений Тарковский по самоопределению считал себя русским (конечно, русская кровь превалировала в нём) и, главное, – русским поэтом, эти древнедагестанские, «царские» ноты постоянно врывались в его стихи:

      «…кожу мне холодила рогожная царская риза»…»

      «…коса, коса и царь, я нищ наполовину,

      От самого себя ещё не отделён…»

      И многое другое в этом роде отыщется, если внимательно под таким углом перечесть весь стихотворный свод Тарковского.

      Мы начали переписываться давно, когда я ещё жил в Алма-Ате, учился некоторое время на филфаке КАЗГУ (Казахский Государственный Университет) и проводили там, после занятий, поэтические факультативы под названием «Поэтическая Пятница». Их вела поэтесса и учёный Тамара Михайловна Мадзигон, Царствие ей Небесное. Она написала и – защитила! – в шестидесятые годы первую в стране диссертацию о творчестве Павла Васильева. Что казалось тогда почти невероятным.

      «Пятницы» становились всё более и более знамениты, к нам нередко валили «бродячие» поэты со всего города, со своими подругами, как водится.

      Время – конец 60-х, начало 70-х. было такое – ярко весеннее, полное сумасбродств и великих надежд. Девушки боготворили поэтов, и статус быть подругой Поэта, а ещё лучше очередной его любовницей было в чести. Похвастаться перед подругами этаким статусом – высший шик! Вот уж впрямь: «Я вспомнил время золотое…»

      Одно из заседаний (поэтических сборищ) мы решили посвятить творчеству Арсения Тарковского. Списались с ним, задали некоторые вопросы. Он немедля ответил, подробно расшифровал некоторые «тёмные места», которые, наверно, есть у каждого большого поэта. Меня, например, интересовало – что такое река Сугаклея из одного раннего, но очень полюбившегося стихотворения Тарковского:

      «Река Сугаклея уходит в камыш,

      Бумажный кораблик плывёт по реке,

      Ребёнок стоит на песке золотом,

      В руках его яблоко и стрекоза.

      Покрытое радужной сеткой крыло

      Звенит, и бумажный корабль на волнах

      Качается, ветер в песке шелестит,

      И всё навсегда остаётся таким…

      А где стрекоза? Улетела. А где

      Кораблик? Уплыл. Где река? Утекла».

      Тарковский на этот вопрос ответил кратко, я даже не понял, где река находится:

      «Это река моего детства. Не река, а речка скорее. Не ищите на карте…».

      К поэтическому его вечеру я написал работу «Время в лирике Тарковского». Мы, коллективно посовещавшись, послали ему эту статью. Арсению Александровичу она понравилась. Я не стыжусь говорить это ныне, хотя бы потому, что живя уже в Москве, отнёс её в журнал «Вопросы литературы» покойной Татьяне Бек. Статья ей понравилась, и она стала горячо «пробивать» её через начальство. Но Тарковский был в те годы не то чтобы под запретом, но просто не очень чтим начальством. «Осколок Серебряного века» – примерно так, снисходительно, СКАЧАТЬ