Все себя дурно ведут. Лесли М.М. Блюм

Чтение книги онлайн.

      Едва вернувшись в Париж, Гарольд Леб навестил Хемингуэев в их студии над плотницкой мастерской, радуясь общему триумфу в «Boni & Liveright». И сразу расстроился, узнав, что давний друг Хемингуэя Билл Смит, брат которого И. К. Смит познакомил Хемингуэя с Шервудом Андерсоном в Чикаго, также прибыл в Париж и этой весной станет соперничать в борьбе за внимание Хемингуэя. Как занятный противовес фешенебельной компании, которой Хемингуэй обзавелся в этом году, Смит был явно в стесненных обстоятельствах и поселился вместе с Хемингуэями – предполагалось, что на несколько недель, но потом выяснилось, что на долгие месяцы. Хемингуэй безуспешно пытался найти Смиту работу ассистентом редактора в одном из экспатриантских журналов и в конце концов пристроил его менеджером в издательство Роберта Макэлмона.

      Поначалу Леб и Смит «косились друг на друга с подозрением», как вспоминал Леб. Хемингуэю пришлось прояснить отношения между ними; он заверил Леба, что Смит – отличный парень, а затем перечислил Смиту достоинства Леба, упомянув бокс, борьбу и теннис[428]. Когда первоначальная настороженность исчезла, мужчины подружились. Лебу нравились сдержанные манеры Смита и его рассудительность, и вместе с тем его циничные остроты – свойство, за которым Хемингуэй наблюдал много лет и позднее широко разрекламировал литературному миру[429].

      К тому времени отношения Леба с Китти Кэннелл были непоправимо испорчены. После возвращения Леба из Нью-Йорка Китти встретила его на вокзале, переполненная оптимизмом и планами. В отличие от нее Леб не испытывал к ней никаких чувств. Вскоре после их воссоединения Китти от ревности к другой женщине закатила истерику, которая «продолжалась, пока на рассвете за окном не запели птицы», как утверждал Леб. Этот инцидент привел к окончательному разрыву, и Леб, не теряя времени, раззвонил по всему городу о том, что между ними все кончено[430].

      При этом они с Кэннелл продолжали вращаться в одних и тех же кругах, в том числе встретились на чаепитии, имевшем глубокие последствия для союза Хемингуэя и Хэдли. Однажды Кэннелл пригласила Хэдли к себе, чтобы познакомить ее с двумя сестрами-американками, поселившимися в Париже сравнительно недавно, – Паулиной и Вирджинией (Джинни) Пфайфер[431]