Актуальные проблемы современной мифопоэтики. Яна Всеволодовна Погребная

Чтение книги онлайн.

      В этом направлении строятся исследования кембриджской, а позднее – ритуально-мифологической, опирающихся на теорию архетипов К.-Г.Юнга, труды Ф. Боаса и Л. Леви-Брюлля, указывающие на превалирующую роль мифа в первобытном мышлении. Научные разыскания последователей и сторонников ритуально-мифологической школы направлены на выявление «первоначал бытия», лежащих в генезисе некоторого современного смысла, в том числе художественного произведения. Парадигматические сюжеты, по мнению исследователей, берут начало в ритуале и мифе. На раскодирование мифоритуального истока текста направлена работа М. Бодкин «Архетипические модели в поэзии» (1934, 1963). А.Н.Веселовский в «Исторической поэтике» выдвигает теорию «первобытного хорового синкретизма», согласно которой ритуальное действие рассматривается как единый генетический корень для эпоса, лирики и драмы (Веселовский,1989. С. 155–246). Плодотворные результаты принес коллективный труд «Тристан и Исольда», направленный на установление генетических корней сюжета, образа или явления. Определяя цели коллективных разысканий, О.М. Фрейденберг писала: «… сюжет не рождается из ничего, <…> его история есть история его развития, т. е. <…> он построен на семантическом пучке, отражающем мышление космической стадии…» (Фрейденберг, 1932.С.3). В ходе диахронического раскодирования сюжета исследовательница устанавливает доантропоморфный характер образов, которые представляют собой персонификацию природных стихий (Исольда – вода, Тристан – огонь или его репрезантив – солнце). Характеризуя научные достижения О.М. Фрейденберг, Ю.М. Лотман особо подчеркивал, что исследовательница рассматривает ритуал «как сюжетно- и мифопорождающий механизм культуры» (Лотман, 1973.С.484), причем элементы ритуальной архаики приобретают статус «органических форм, обеспечивающих целостность человеческой культуры как таковой» (Лотман, 1973.С.485). Е.М. Мелетинский, сравнивая сюжет о Тристане и Изольде с мотивами кельтской и скандинавской эпической поэзии, приходит к выводу о том, что они строятся на основе одной «контаминации архетипов», восходящих к доперсонажным мифологическим героям (Мелетинский, 1983. С. 42–43, 93).

      Так миф обретает сюжетность – вторичное, структурно-семантическое качество. Именно в таком контексте следует понимать заявления о сюжетности (повествовательности) мифа, например, А. Белый, давая определение поэзии, указывает: «Основной элемент здесь – данный в слове образ и смена его во времени, т. е. миф (сюжет)», – таким образом, миф понимается как образ, способный развернуться в сюжет (Белый, 1994. С.120). В работе «Архаические мифы Востока и Запада» (1990) И.М. Дьяконов проводит аналогию между сюжетным повествованием и мифом в самом определении мифа: «…миф есть связная интерпретация процессов мира, организующая восприятие их человеком в условиях отсутствия абстрактных (непредметных) понятий. Как организующее начало миф аналогичен сюжету: сюжет организует словесное изложение явлений мира в их движении по ходу вымышленного рассказа, миф организует СКАЧАТЬ