Портреты. Михаил Иосифович Черкасский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ верной, вечной любви! Да отрежут лгуну его гнусный язык! За мной, мой читатель, и только за мной, и я покажу тебе такую любовь!»

      «Острова в океане». Он, она, оне. Жена первая, жена вторая, жена третья. Столь же прекрасные, сколь и безликие. Номер второй – мать «этих двух мальчиков». Больше ничего не дано нам узнать о ней. Кроме того, что почему-то Он и Она не смогли быть вместе. Так же, как с Первой. Так же, как с Третьей. Эта, правда, аттестована кратко и выразительно: стерва. Так утверждают Томас Хадсон и посетители бара. Так отзывается о ней Первая жена. Так говорит Умница Лил – жрица любви, о которой Томас Хадсон сообщает, что за двадцать лет их знакомства не было ни одного из посетителей бара, который когда-нибудь не переспал бы с Лил. Но сам Хадсон был одним из первых и самым постоянным.

      Классический тип стервы дал нам Ремарк (Джоан, «Триумфальная арка»), Хемингуэй ограничивает свою задачу навешиванием ярлыка. Но отменную стерву все же показывает. Правда, совсем неожиданно для самого себя: это та единственная, которую всю жизнь любил Хадсон. Его первая жена. Которая снится ему чаще и гораздо пронзительнее детей. «Ему снилось, что мать Тома спит вместе с ним, навалившись на него во сне, как это часто бывало. Он всем телом ощущал ее тело, ногами ее ноги и грудью ее грудь и губами ее сонно ищущие губы. Шелковистая масса ее волос накрыла ему глаза и щеки, и он отвел свои губы от ее губ, и захватил прядь волос в рот, и не выпускал… Потом затих под тяжестью ее тела, медленно и ритмично покачиваясь вместе с ней, чувствуя на лице шелковистую завесу ее волос».

      Мы видим эту безымянную и, разумеется, самую прекрасную на земле женщину во время короткой встречи с Томасом Хадсоном. Присутствуем при их разговорах. «Послушай, из чего ты сделана?» – «Из того, что ты любишь, – сказала она. – С примесью стали». – «Расскажи мне о себе. Ты все прежняя люби-меня?» – «Я такая же, как была. В этом городе я твоя». – «До отправления самолета». – «Точно». Видим, как она принимает весть о гибели сына. Узнаем, что, по-видимому, она киноактриса, служит в армии – развлекает солдат и, разумеется, кого-то любит. Не так, чтобы очень, во всяком случае про кота Бойза она говорит: «Он куда симпатичнее человека, с которым я сплю, хотя у него такие же грустные глаза».

      Между делом они успевают о многом поговорить. «Хорошо… – сказала она, – Я побуду с тобой это время, и никто нам не помешает думать о Томе. И любить друг друга, как только ты скажешь, что это можно». Он скажет. Незамедлительно. И она поможет: «А покрепче обнять человека ты не можешь?» – «Не поломав ему костей – нет, – сказал он. И добавил. – Во всяком случае стоя». – «А кто возражает против того, чтобы лечь?» – «Не я…» – сказал он и, подхватив ее на руки, понес к постели…»

      И вполне отчетливо возникает перед нами образ странствующей стервы, не дорожащей ничем, кроме своего сегодняшнего благополучного мгновенья. «Бедная, бедная моя девочка», – говорит Хадсон. «Бедные мы…» – отвечает она. Им и впрямь впору пожалеть СКАЧАТЬ