Четыре тетради (сборник). Константин Крикунов

Чтение книги онлайн.

      Она будет бесстрастно иссушать ваши кости До последней капли мозга.

      «Купил книжку на Техноложке, стихотворение: «Хорошо сидеть на берегу и смотреть, как тонет корабль».

      Пришёл к знакомой искусствоведке, выпили, та:

      – Нет, хорошо сидеть на корабле и смотреть, как тонет берег.

      Выпили, она:

      – Нет, хорошо смотреть, как тонет всё.

      Пошёл к Володе Волкову, тот:

      – Нет, ты же знаешь, что нет ни верха, ни низа.

      Выпили.

      – Нет, хорошо бы этого вовсе не видеть».

      – Что ты хочешь?

      – Я хотел бы всех баб, написать все книги, растранжирить всё золото и выпить всё вино мира, выиграть все войны и не умереть.

      – Напиши хотя бы одну книгу, найди себе хотя бы одну нормальную бабу. Насчёт умереть – там уж как получится.

      – Der Himmel wartet!

      – Или всё-таки das?

      Ответ:

      – Ужас какой!

      – У нас украли зелёную книжку. Там про всё уже было написано.

      – Про что?

      – Ну, про то, как мы тут с тобой сидим и говорим о том, что у нас украли зелёную книжку.

      – Где-то такое я уже читал.

      – Так я же говорю: в зелёной книжке!

      Девочка с голубыми волосами поставила пальцем на спинке красного кресла две точки. Соединила точки. От одной увела кривую вверх. Махнула билетиком: стёрла.

      Мальчик в белой рубашке на руках голой матери в чёрном. Подняла колени, чтобы не съезжал.

      Седой в чёрных очках, вытянул вперёд из пиджака червячную белую шею.

      Симфония любви. Седая голова женщины над фортепиано, как голова профессора Доуэля.

      – Не видел ли ты Г-ву? – шёпот. – Она единственная женщина, которая мне сегодня нужна.

      Монгол непроницаем.

      Червяк щёлкает ногтями по зубам.

      Ария Царевны-лебедь.

      Червяк стал изображать, смеясь, плавную греблю одним веслом.

      Девушка накинула на голые плечи чёрный пиджак.

      Седая старуха оживилась и стала смотреть, что играют.

      Китайские палочки. Блошиный вальс.

      – У нас собачий. И не вальс, а мороз.

      – В этом месте у меня отчего-то всегда теснение в груди случается.

      – Мадмуазель, я сожалею, что не присутствовал при том моменте, когда вы стали мадам, а также при обратной метаморфозе, – громко сказал профессор С. искусствоведке, которая встревала в его речь.

      Ещё не обваренный свёклой: кипящую кастрюлю он каким-то образом изловчился опрокинуть на свою от старости пятнистую гениальную лысину.

      Дамы дышат на очки, любовно открывая красные рты.

      Протирают стёкла, кусают рахат-лукум, выворачивая губы наизнанку, чтобы СКАЧАТЬ