Река, трава, чайник и некоторые коты. Кирилл Серебренитский

Чтение книги онлайн.

      В пионерлагере «Костёр» в нашем отряде было три-четыре неблагополучных. Главный из них был такой Батя.

      Он был такой странный, бело-голубоглазый, рыжеватый, весь какой-то влажный, медленный; целый день он грелся на солнце, но солнце его не сушило, белая кожа не загорала: какая-то была у него внутри белёсая сырость.

      Отличался он особенно тем, что ненавидел одежду и обувь. Что-то драное на нём ещё бывало одето, обуви же не было у него вообще. Полсмены шли холодные, осенние будто, дожди. И вожатая ему говорила:

      – Ты бы маме сказал – она тебе хоть тапочки какие привезёт.

      А Батя отвечал:

      – А у мамки больно есть тапочки? Мы с ей без тапочков как в тапочках.

      И шлёпал дальше по слякоти.

      А в соседнем отряде главным был Олег; у него клички не было. Короткое жёсткое имя ему вполне подходило. И это был совсем другой герой. Довольно высокий, жилистый, загорелый; выжженная солнцем белая чёлка; белый сильный шрам на скуле; взгляд – внимательный, тёмный, неглупый (мне он сейчас помнится не как мальчишка лет тринадцати, а – взрослый уже, прищуренный худощавый парень).

      Олег был не просто так.

      Это был своего рода Робин Гуд.

      Он сражался за справедливость.

      Целеустремлённо и беспощадно.

      Не только в своём отряде – часто шагал он к нашему корпусу, и за ним всегда – два-три сподвижника. Быстро они окружали нужного человечка, и Олег чётко, без выкриков, коротко спрашивал:

      – Ты – Серый?

      – Ну.

      – Руслана Косого знаешь?

      – Ну.

      – Ты его ишаком нерусским обозвал?

      – Я чё? Не, я ничё… я просто. Это самое.

      Серый, подрагивая, оглядывается по сторонам – все приятели уже испарились; остальные смотрят заинтересованно. Издали.

      И тут ошарашенно вспоминает Серый, что – дело-то было: два дня назад мяч гоняли, и вполне дружественный Руслан Косой вместо мяча нечаянно дал Серому под колено. Серый заскрипел, зажав ногу: «Ты, ишак нерусский…»

      Через час уже Руслан всё забыл.

      Но кто-то запомнил.

      – Пошли (чёткий кивок – в сторону кустов; были такие там обширные тёмные заросли за туалетами – целый перелесок).

      – Олег, а чё такое-то, ну? Чё за дела-то, а?

      – Пошли, сказал.

      И вскоре из кустов – треск, стоны, и резкие окрики Олега:

      – Ответишь за ишака нерусского? Ответишь, бля, я сказал?

      Бил Олег долго, жестоко, сбивал на землю, месил ногами.

      И так чуть не каждый день он зажимал кого-то в углу: «Ты в суп в столовке плевался?»; «Ты у Жирного батарейки своровал? Пошли».

      И оправдываться было бесполезно, да уже и некогда.

      Стали замечать, что иногда изменяло Олегу чувство справедливости. Бывало, просто подкатывал:

      – Ты – СКАЧАТЬ