ситуация. До самого последнего времени продолжала существовать упомянутая традиция очень настороженного отношения к проблематике языка, усмотрения в интересе к ней признаков философского декаданса, культивировалось стремление «дать отпор» несуществующей угрозе со стороны лингвистического идеализма, либо иных течений, которые клеймились как «буржуазные» уже в силу самого их факта возникновения вне географического пространства «реального социализма». Не боясь преувеличения можно утверждать, что языковая (более широко – семиотическая проблематика) так и не вошла в качестве органической составной части в нашу гносеологию. Парадоксальность ситуации усиливается следующем обстоятельством. С одной стороны, имеется немало работ, в которых достаточно глубоко анализируются проблемы семиотики (Л. А. Абрамян, А. А. Брудный, Б. В. Бирюков, А. А. Ветров, А. Г. Волков, А. М. Коршунов, И. С. Нарский, В. В. Петров, И. В. Поляков, Л. О. Резников, И. А. Хабаров), существует оригинальная отечественная традиция лингвистической (Н. Д. Арутюнова, В. Г. Гак, Е. С. Кубрякова, Ю. С. Степанов, А. А. Уфимцева), психологической и психолингвистической семиотики (А. А. Леонтьев, И. Ф. Ненолин, Н. Г. Салмина, Ю. А. Сорокин, Е. Ф. Тарасов, Н. В. Уфимцева), наконец, существует вполне оригинальная, пользующаяся мировым признанием московско-тартуская семиотическая школа, достаточно успешно применившая принципы теоретической семиотики к анализу самых разнообразных знаковых систем (В. А. Иванов, В. Н. Топоров, Т. М. Николаева, Б. А. Успенский). С другой же стороны, обращение к отечественной литературе по гносеологии и философской антропологии показывает, что языковая проблематика занимает в ней самое скромное место. В обобщающих работах по теории познания дело обычно ограничивается констатацией того, что язык (знак) способен фиксировать результаты познания и транслировать их в процессе познания. В обобщающих работах по проблеме человека мы по сути дела не видим даже упоминания использования языка и других знаковых систем как сущностной характеристики человека.
Современная психология рассматривает речь как средство общения, то есть как сложную и специфически организованную форму сознательной деятельности, в которой участвует субъект, формирующий речевые высказывания, с одной стороны, и субъект воспринимающий его, – с другой (Н. И. Жинкин, А. Р. Лурия, А. Н. Соколов). С одной стороны, это экспрессивная речь, начинающаяся с мотива высказывания, общей мысли, которая кодируется затем с помощью внутренней речи в речевые схемы, трансформирующиеся в развернутую речь на основе «порождающей», или «генеративной», грамматики.
С другой стороны, это импрессивная речь, проделывающая обратный путь – от восприятия потока чужой речи и декодирования её через анализ, выделение существенных элементов и сокращение воспринимаемого речевого высказывания до некоторой речевой схемы, которая дальше посредством внутренней речи трансформируется в высказывание,
СКАЧАТЬ
