Негативистская конфликтология. Учебное пособие. А. А. Иванов

Чтение книги онлайн.

      Тем самым и в иудейской религии основные догмы теологической школы конфликтологии были реализованы, пусть и не в полном объеме.

      На этом основании можно сделать промежуточный вывод, что далеко не каждый богослов был сторонником негативистской доктрины и относить всех священников к данному направлению было бы опрометчиво. В качестве примера можно привести одно из наиболее ярких учений эпохи Средневековья – манихейство[9]. Догматический фундамент данного учения, сформулированного мистиком Мани в III в. н. э., до сих влияет на образ конфликтов в сознании как рядовых граждан, так и государственных деятелей разного уровня.

      По авторитетному мнению российского социолога А. С. Ахиезера, «манихейство – вечный соблазн культуры. Оно выражается в стремлении решать сложные проблемы, редуцируя, упрощая их до плоской древней идеи, что в любом случае есть злобный виновник». Иначе говоря, «решение проблемы, каким бы оно ни было сложным, сводится к выявлению, разоблачению и изгнанию бесов». В этой картине мира любой человек мог обладать либо абсолютным набором добродетелей, либо быть подобным демону. Хотя манихеи старались ограничивать даже уничтожение растений и животных (они представлялись бессознательными хранителями души мира), в отношении людей для данного вероучения была характерна «абсолютизация ненависти к врагам». В этом свете не удивительно, что уже в IV в. император Восточной Римской Империи Феодосий издал закон против манихеев. Тем не менее корни их учения, с точки зрения современных авторов, могут быть найдены в более поздних источниках, включая даже большевистскую идеологию.

      И в буддизме, и в иудаизме, и (как станет видно дальше) в христианстве и исламе шла и продолжает идти борьба между разными, порой диаметрально противоположными тенденциями в восприятии конфликтов. Будь иначе, то в христианской Европе никогда бы не появились духовно-рыцарские ордена (Тамплиеры, Госпитальеры и др.), создание которых, по мнению историка Н. Д. Тальберга, нарушало сами основы христианской этики, так как «дикая страсть к войне и военным подвигам, совершенно противная христианским понятиям, считалась главным достоинством рыцаря». Не было бы ни Святой инквизиции («Святого отдела расследований еретической греховности»), ни Ордена иезуитов[10], существующего и поныне. жестокие времена и необходимость решения сложных социально-политических задач часто доводили религию до воинствующего фанатизма, даже милитаристского стиля управления конфликтами. Однако даже в условиях, когда война была «эндемическим состоянием западноевропейского общества» (выражение английского историка М. Н. Кина), большинство богословов не отрекались от идей мира и согласия.