При свете Жуковского. Очерки истории русской литературы. Андрей Немзер
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу При свете Жуковского. Очерки истории русской литературы - Андрей Немзер страница 52

СКАЧАТЬ безмолвствует… одни мечты и грезы,

      И мука сладкая, и восхищенья слезы —

      И взор впился в твои красы,

      Как жадная пчела в листок весенней розы!

      «Бешенство желанья» позаимствует у Давыдова молодой Пушкин, но сильнее и заразительней этой прекрасной формулы (абы что Пушкин не воровал) эмоциональные перепады, задыхания в перечне чувств, толкотня глаголов, семантические «неправильности», «жадная» пчела, возвращающая оксюморонную резкость давно клишированной «сладкой муке». Фет, Григорьев, Маяковский, Пастернак, Бродский, Кибиров… Как говорится, каждый вспомнит что-то свое.

      И сам Давыдов не забыл, как замирал «при легком шорохе прохода твоего». Полтора десятилетия спустя он вновь выдохнет, сбивая (усиливая!) захлестывающее (внешне – этикетное, мадригальное) упоение эпиграмматической резкостью:

      Вошла, как Психея, томна и стыдлива,

      Как юная пери, стройна и красива, —

      И шепот восторга бежит по устам,

      И крестятся ведьмы, и тошно чертям!

      И вскоре, уже без «гусарства»:

      Ах! чтоб без трепета, без ропота терпеть

      Разгневанной судьбы и грозы, и волненья,

      Мне надо на тебя глядеть, всегда глядеть,

      Глядеть без устали, как на звезду спасенья!

      Уходишь ты – и за тобою вслед

      Стремится мысль, душа несется,

      И стынет кровь, и жизни нет!..

      Но только что во мне твой шорох отзовется,

      Я жизни чувствую прилив – я вижу свет —

      И возвращается душа, и сердце бьется…

      Элегические затеи десятых отозвались в середине тридцатых нешуточной драмой. Давыдов полюбил дочь соседа по пензенскому имению Евгению Золотареву. Была она моложе поэта примерно на четверть века. Давно женатому, многодетному, укорененному в дворянском мире и никак не готовому на «романтические жесты» в быту отставному генерал-майору в отличие от венецианского мавра, малороссийского гетмана или действительного тайного советника Гете рассчитывать было не на что. Только на любовь как таковую. Короткую – что бы поэт и его избранница в начале этой истории ни думали. (После трех «романных» лет Золотарева вышла замуж. Хочется верить, что удачно.)

      Много было тогда наговорено (написано) – не все до нас дошло. Ликование чередовалось с ревнивыми упреками, бесстрашное небрежение приличием – с тихими всхлипами, гордость силой чувства – с не слишком ловко скрытой растерянностью.

      Я вас люблю без страха, опасенья

      Ни неба, ни земли, ни Пензы, ни Москвы, —

      Я мог бы вас любить глухим, лишенным зренья…

      Я вас люблю затем, что это – вы!

      На право вас любить не прибегу к пашпорту

      Иссохших завистью жеманниц отставных:

      Давно с почтением я умоляю их

      Не заниматься мной и – убираться к черту!

      Гусару чертыхаться позволительно. Но – вот незадача – плакать-то, как и в оны годы, заказано! Ан нет, Давыдов так долго и эффектно гусарил, столько раз приправлял излияния чувств иронией, что теперь и рыдание сойдет за смелый СКАЧАТЬ