При свете Жуковского. Очерки истории русской литературы. Андрей Немзер
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу При свете Жуковского. Очерки истории русской литературы - Андрей Немзер страница 51

СКАЧАТЬ наездников сзывай

      С закрученными усами!

      ……………………………………….

      Бурцов, брат! что за раздолье!

      Пунш жестокий!.. Хор гремит!

      Бурцов, пью твое здоровье:

      Будь, гусар, век пьян и сыт!

      Самая позорная кара за небрежение гусарским обычаем:

      Пусть мой ус, краса природы,

      Черно-бурый, в завитках,

      Иссечется в юны годы

      И исчезнет, яко прах!

      Ус как честь – пропадают вместе:

      Пусть фортуна для досады,

      К умножению всех бед,

      Даст мне чин за вахтпарады

      И Георгья за совет.

      И подумать о таком жутко, но, к счастью, оснований для тревоги нет. Вслед за бивачным пиром непременно грянет другой:

      Пир задорней, удалее,

      И шумней, и веселее…

      Нутка, кивер набекрень,

      И – ура! Счастливый день!

      В 1804 году, когда двадцатилетний Давыдов веселил собутыльников-однополчан пиитической гусарщиной, пороха он не нюхал. Но ни его дальнейший опыт (а Давыдову воевать довелось много и всерьез), ни тот ужас, которым сейчас – два страшных столетия спустя – отзывается само слово «война», не умаляют обаяния этих строк. Давыдов славит пьянство, картеж, табачный дым, бешеную скачку, лихую рубку, но и подсмеивается над своей забубенностью. Счастливо найденный в кружковых полукомических «ужасных» (как пуншевые стаканы) стихах образ бесшабашного и не знающего ни в чем удержу храбреца, которому на роду написано нести лишнее, поэтически врать (прямо по Пастернаку), вывел Давыдова к ошеломительной лирической свободе.

      Сегодня вечером увижусь я с тобою —

      Сегодня вечером решится жребий мой,

      Сегодня получу желаемое мною —

      Иль абшид на покой.

      А завтра – черт возьми! как зюзя натянуся;

      На тройке ухарской стрелою полечу;

      Проспавшись до Твери, в Твери опять напьюся

      И пьяный в Петербург на пьянство прискачу.

      Но если счастие назначено судьбою

      Тому, кто целый век со счастьем незнаком,

      Тогда… о, и тогда напьюсь свинья свиньею

      И с радости пропью прогоны с кошельком.

      «Решительный вечер гусара» – роскошный образчик литературного хулиганства. Что ледяное «нет», что сердечное «да» – все одно «напьюсь свинья свиньею», и кажется даже, что первый вариант – предпочтительней. Да не предпочтительней – предсказуемей. Не назначит судьба гусару счастья – другие у нее на сей счет наметки. А потому будем глушить «свинским» ерничеством щемящее чувство. (А себя – благодетельной влагой Диониса, бога-патрона-тезки.) Если в писавшихся о ту же пору (середина 1810-х) элегиях проскальзывают игровые нотки (страсть клокочет, но уж больно артистично), то в «Решительном вечере…» из-под маски истого усача, которому не пристало распускать нюни, проступает лицо измотанного ожиданием трепетного вздыхателя.

      Счастливцы в элегических пространствах не водятся – жанр СКАЧАТЬ