Реликварий ветров. Избранная лирика. Александр Радашкевич

Чтение книги онлайн.

      Лежит скорлупка на Неве.

      То шпиц, то купол над тупою крышей.

      Такая несуразица с утра, голландщина и

      петербургщина какая. Российщина.

      Петровщина.

      Глазетовые воды.

      То ломоносовщина, то ека —

      теринщина, а то

      суворовщина.

      Отроческий ветер. И от века

      уж коли не хованщина, то аракчеевщина или

      бироновщина вовсе.

      В бирюзе

      зависли паруса и Божьи птахи.

      Такая небывальщина с утра.

      А полдень водит

      галльской шторой. Немилосерден вид

      Адмиралтейства, нещаден – Академии наук.

      И примостившись к замшевому уху,

      ей – сквозь разомкнутые воды

      и кровли кукольных столиц, ей – сквозь

      обжитые могилы, сквозь одурь

      безучастнейших духов – кричу опять:

      – Какой аллеей прокрались вы на

      камелёк? «Как вы сказали?.. Я не слышу.

      А Жорж! он там такой длиннющий, как

      кабинетные часы —

      гор-х-х-раздо выше всякой двери и

      доброй челяди Христа».

      Простите, друг. Я стану осторожней

      теперь на солнце чёрное смотреть:

      там ждёт меня печальная усмешка

      из-под бровей крылатых. Но придёт

      мне в оный день письмо нездешнего формата,

      в кудряшках росчерка – о том, что вот и все

      обиды и заботы миновали, что вы в кругу

      блаженных оттворивших приветили мой час

      рапирным взмахом вечного пера.

      А нынче пусть простит Господь мне

      муку эту, когда вы в лодке удаляетесь

      по Лете и неотрывно смотрите сюда,

      сюда, где вас как будто больше нету,

      где для чего-то выпал снег, откуда нам, по

      нашему билету, не слышно и не видно ничего,

      где в парке Со не вспомнить нас не смогут

      по осени пруды и тополя, сюда, где

      спорили мы всуе о Россиях… Простите, друг.

      Павлин распялит хвост нам в Фонтенбло,

      где Генрих и Франциск блажат с Наполеоном

      в зелёной зале, где приветил свет Господний

      тринадцатый, субтильнейший Людовик.

      Обиды в горле – вешний знак,

      что мы уста отвадить запоздали

      от уст,

      что, руку сняв с невзрослого плеча, мы

      за глаза СКАЧАТЬ