Реликварий ветров. Избранная лирика. Александр Радашкевич

Чтение книги онлайн.

      3. Послеполуденный сон

      С пармезаном и каштанами эта

      похлёбка из рябцев и филейка большая

      по-султански (точно так: большая —

      по-султански), и глаза говяжьи в соусе

      (в соусе говяжии глазищи!), что зовут

      «поутру проснувшись»: и хвосты

      телячьи по-татарски и телячьи же

      уши крошёныя. Да и нёбная часть в золе,

      гарниро-ох! – ованная трюфелями!

      А баранья нога столистовая… Эти голуби

      по-станиславски, эти горлицы, ууу,

      по Ноялеву! В обуви гусь и бекасы

      с устрицами… Соус, ой! из вяленых

      языков оленьих… Ну а жирный крем

      девичий, и гато из винограда,

      винограда, винограда,

      то гато из винограда,

      и лобзания, и слёзы

      и заря, заря!..[2]

      Я эту улицу не мину. «Сентиментальные

      колечки! Авантажные разные галантерейные

      вещи: сыр голландский, казанское мыло,

      бальзам Самохотов, гарлемские капли!

      Пожалуйте-с, просим. У нас покупали».

      Безмерная баба подкатит под локоть и:

      «Ни-точек! Ни-ии-точек!» – и

      ниточки входят с иголками в ухо

      (а пухлая ручка в кармане гуляет).

      «Чуло-о-очков, шнуро-очков! У нас

      покупали».

      Но гаркнет торгаш

      непостижное смертным, и речи Москвы

      ковылями сникают. Качая лотком над

      крутыми плечами, он что-то проносит под

      сальною тряпкой – пока не сойдутся

      разверстые воды.

      «А что продает-то?!»

      «Да почки бычачьи».

      «Презентабельные

      ленты, милютерные жилетки! Помочи и хомуты

      субтильные-с самые, интерррресное, сударь,

      пике из…» – «Любезный, а в этой что

      склянке?» – «Ну как же, извольте, вестимое

      дело: эссенция до-оо-олгой жизни».

      В Ораниенбауме, СКАЧАТЬ