В той стране. Борис Екимов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ попреют. Особенно летом, на «жарковке». Через день – суши. Пацаном был… – вспоминает Старик. – Подчалок бежит под парусом. Отец на руле, я – со щупом… Это шест такой длинный, рыбу искать, в воду опущенный. Держу его и слышу: вот рыба стукнулась. Говорю прямо в голос: «Стук!» Опять стукнет. «Стук! Стук-стук!.. Стук!» А потом: «Стук-стук-стук-стук-стук…» Значит, напали на рыбу. Окружаем. Сыпем сети. А уже темно. Надо спать.

      У нас тоже темнеет, но по-весеннему долго. Садимся ужинать, долго пьем чай.

      Они чем-то похожи, Старик и Чуря. Вот таким был Старик когда-то: рослым да сильным. А таким будет Чуря, если доживет: голова седая, морщины, а могута осталась: плечи, руки, прямая спина. Они похожи, словно старый отец и сын. Старик Чурю жалеет.

      – Жениться тебе надо, – говорит он. – Жена, дети пойдут, забота. Меньше будешь пьянствовать. Жена сварит, обстирает. А ныне ты – сирота.

      – Это правильно, – вздыхает Чуря. – Надо…

      Он уходит в кубрик, шуршит страницами. А мы долго сидим. За бортом вода тихая, но звезды дрожат в ней. Темные тени верб и тополей тянутся от берегов, а в середине светло, словно там, в спокойной воде, закатный плес. Там утонуло солнце и долго светит через прозрачную склянь.

      В тесном кубрике ночь провел я спокойно. Слышал сквозь сон, как Чуря вставал покурить. Он всегда по ночам встает и курит.

      Утром проснулся я, вышел на палубу: малиновое солнце поднимается, малиновый туман редеет и тает, по просторной гладкой воде растекается огнистое полотнище. Тишина. Просыпаются птицы.

      Старик остался катера караулить, мы с Чурей поплыли вентеря проверять да сети на легкой лодке с малым мотором – «Ветерком». Он не ревет, как иные, лишь постукивает.

      Миновали озеро. Вовсе заглушили мотор, идем протокой. Зеленый коридор тополевой да вербовой гущины смыкается над головой и на воде – зеленое отраженье оставляет лишь синюю тропу – лодке путь.

      Проверяем за сетью сеть. Пусто и пусто. Путина – к концу. Можно брать лишь сома, остальная рыба – в запрете, мечет икру. Сети стоят с крупной ячеей, семидесятка.

      А вода поднимается, понемногу топит деревья. Сережки плывут вербовые. У высокого пня волнуется кулик-сорока. Черно-белым своим опереньем он точно сорока, но хвостик куцый и красный долгий нос. Резкий крик, на сорочий совсем не похожий: «Трли-трли!» Сейчас он волнуется. Во пне – гнездовье: пестрые яйца, а может, птенцы-пуховички, желтые с коричневой полосой на спине. Мы их не тронем.

      Вчера у Чури был неважнецкий вид, нынче глядит он веселей.

      – Отоспался? – спросил я.

      – Спал.

      – Куришь зря ночью.

      – Курю, как дурак, – соглашается он. – Два, а то и три раза за ночь обязательно встану.

      Проверяем еще одну сеть: на воде ровная строчка поплавков-балбер.

      – И здесь никто не живет, – громко говорит Чуря. Плывем к другой сетке и еще издали видим: у края, у самых кустов, поплавки сошлись в кучу, смешались.

      – А СКАЧАТЬ