В той стране. Борис Екимов

Чтение книги онлайн.

      О теткином наследстве в ту пору не думали. Да и о чем думать? Незавидный флигелек в два оконца… Сарай… Базы… Кому все это нужно? Таких флигельков да мазанок и даже добрых домов по хутору было немало.

      Правда, поместье у тетки Таисы было завидное: много земли, а в задах – речка. Птицу ли держать: уток, гусей, или для поливки – все хорошо.

      В последние годы, когда тетка состарилась, Егор на ее землю картошку сажал, люцерну – на сено. И садом стал заниматься. У тетки Таисы садишко был немудреный, как и у всех, впрочем, по хутору. Росли там желтые груши-баргомоты, полудикие яблони, садовый терн.

      Егор в последние годы, поначалу вроде балуясь, а потом всерьез, стал садом заниматься. Он любил это дело, покойное для души. И рука у него была легкая: прививки приживались сразу. Дед Парамон, отец матери, когда-то слыл первым в округе садоводом и пчел держал. Егор пацаненком летовал с дедом в колхозном саду. Сколько годов прошло, давно умер дед, и хутор, где он жил, давно разошелся. А помнилось: весна, белый цвет, и осень, деревья в спелых плодах. Старинные были сорта. Много яблок. Зеленая «крымка», которая спеет лишь перед снегом и всю зиму лежит, до весны. Желтая, длинненькая «алимонка», алая «ильинка». Даже сейчас Егор помнил сорта винограда: «красностоп» золотовский, ладанковый, белокимшатский, пламенный, «сибирек». Детская память крепкая. Может, она и проснулась через столько лет, когда стал Егор сад разводить на теткином подворье.

      Те сорта, что были когда-то, давно ушли. Объявились новые, тоже неплохие. Егору – дело шоферское – мыкаться приходилось по всей округе. Бывал он в Паньшинском плодосовхозе, в Донском. Приглядывал нужное. Готовые саженцы не брал. Подсунут сивка да бурка. Сам прививал, что нравится. И помаленьку, от года в год, хорошеть стал теткин-Таисин сад. Рядами вставали яблони, груши, сливы. Даже грецкий орех, три дерева. И уж продавали из сада понемножку, на зиму запасали. Себе и детям и в город, братьям.

      Егор в саду трудиться любил. Никто там не шумит, не торопит. Тишь да покой. Лишь старая тетка Таиса, бывало, прибредет и стоит, на костыль оперевшись. Да хуторские ребятишки наведывались, когда яблоки спеют. Егор их не гонял, а посадил с краю для ребячьего баловства ранние «бель» да «яндыковку».

      Думалось порой, что когда-то, на старости лет, он будет в саду все время проводить, от весны до зимы. Поставит шалаш. Займется виноградом, пчел заведет, с ними много работы.

      Так думалось. И казалось, ничто не могло тому помешать. Тетка Таиса старилась, болела, а потом померла. И тут, как на грех, свалился на голову этот армян ли, грузин, словом Хачик-Вачик. Их много в последние годы в округе объявилось. Занимались от колхоза арбузами, торговали. Что-то строили, часто рушились их строенья. Селились на пустых хуторах, водили скотину, никто не ведал – колхозную ли, свою, торговали водкой, куревом. Словом, умели жить.

      Тетка Таиса померла. Приехали братья. Началась похоронная колгота. А тут этот армян откуда-то взялся. И не к братьям, а к женам их подкатился: то да се, вы – наследники, пять тысяч сразу кладу. Пока Егор да братья расчухались, бабы эти деньги СКАЧАТЬ