Смех Циклопа. Бернар Вербер

Чтение книги онлайн.

      – Я здесь. Разожми пальцы, я тебя поймаю. Доверься мне, я тебя спасу.

      Альпинист колеблется, потом снова кричит:

      – Есть еще кто-нибудь, чтобы меня спасти?»

      Из скетча Дариуса Возняка «После меня хоть потоп».

      18

      – И речи быть не может! Даже не мечтайте.

      – Но…

      – Мне очень жаль. Я не стану помогать вам с расследованием. Я теперь отставной научный журналист, я все прекратил и не готов начать снова. Я хочу одного: чтобы меня оставили в покое.

      На Исидоре Каценберге цветастая гавайская рубаха навыпуск, желтые пляжные шорты с фиолетовыми полосами, на носу узенькие солнечные очки, на ногах пляжные шлепанцы.

      Лукреция Немрод удивлена, что он опять перешел с ней на «вы». Но после их последней встречи прошло целых полгода, и она заключает, что таким способом он дает ей понять, что она стала ему чужой.

      Она вздыхает и окидывает взглядом берлогу журналиста-отшельника, былого вундеркинда этой профессии. Он давно поселился в башне, но башня эта особенная – водокачка на границе Парижа, торчащая за метро «Порт-де-Пантен», посреди пустыря.

      Исидор Каценберг переделал ее под жилье. Туда ведет центральная лестница. Гость попадает на островок диаметром два метра, засыпанный белым песочком, с двумя пальмами посередине. Островок окружен бассейном диаметром 50 и глубиной 5 метров.

      По скрепленному лианами бамбуковому мостику гостья переходит на берег, где стоит кое-какая мебель, придающая этому жилищу подобие нормального вида. Роль спальни исполняет кровать с балдахином, роль кабинета – столик с компьютером, вместо кухни здесь кухонный уголок, вместо ванной – раковина в углу, «гостиная» отгорожена широким диваном, перед телевизором стоит низкий столик.

      Невысокий бортик не позволяет волнующейся бирюзовой воде выплеснуться из цистерны.

      Благодаря прозрачной крыше из любой точки этой круглой квартиры видно солнце, луну и звезды.

      Настоящий райский островок где-нибудь посреди Индийского океана – чуть ли не в центре города!

      – Почему ты… почему вы отказываетесь мне помогать?

      – Дариус мне не нравился.

      – Не нравился Дариус? Он же был ЦИКЛОПОМ! Любимейшим французом всех французов! Дариуса любили все.

      – Что ж, я – не все. То, что ошибающихся много, не значит, что они правы.

      Это я уже слышала…

      – Дариус никогда меня не смешил. Его юмор всегда казался мне тяжеловесным и вульгарным. Он насмехался над женщинами, иностранцами, больными. Он смеялся надо всем и не уважал ничего.

      – Разве не для этого существует юмор?

      – Если так, то я задаю вопрос: «Зачем мне юмор?» У меня вызывают презрение люди, которым обязательно нужно испытывать спазмы диафрагмы, когда какой-нибудь бедняга поскальзывается на банановой кожуре или стоит мокрый после того, как его нарочно окатили водой из ведра.

      – Но…

СКАЧАТЬ