Как было и как вспомнилось. Шесть вечеров с Игорем Шайтановым. Отсутствует

Чтение книги онлайн.

      С первой же авторской реплики устанавливаются именно такие отношения его с героем. Сумбурная, неизвестно когда начавшаяся и едва ли рассчитанная на скорое завершение колоритная речь Ивана Африкановича, обращенная к какому-то неизвестному нам Пармену (кличка лошади), приводит в полное недоумение раскрывшего книгу читателя. Белов позволяет ей длиться ровно столько, чтобы читатель успел в полной мере проникнуться чувством собственного недоумения и ощущением необычности встретившегося ему человека, а затем прерывает ее всего лишь несколькими словами: «Иван Африканович еле развязал замерзшие вожжи».

      После этих слов монолог возобновится и уже долго будет продолжаться, не прерываясь ни малейшим авторским вмешательством. Оно пока что не нужно. Пусть только что начавшееся знакомство читателя с персонажем состоится без посредников, а свою задачу автор исполнил: всего пять-шесть слов понадобилось ему, чтобы разъяснить ситуацию и определить на дальнейшее свою роль в этой истории. Первой же, такой простой, стилистически не окрашенной фразой, в самой простоте которой – резкий контраст к речевой экзотике Ивана Африкановича, автор предупредил, что он не только не вмешивается в поступки и слова героя, но и не смешивает себя с ним. На редкость определенная по своей объективной отстраненности позиция в деревенской прозе, где автор часто так и не может решиться на окончательный выбор между эпическим, безличным повествованием и сказовой формой, подстраивающейся под речь героя.

      В своих лучших, больших вещах Белов последовательно идет путем эпического повествования. Эпос, в котором повествователь не передает события собственными словами, а лишь организует рассказ о них. В роли же непосредственного рассказчика в разных эпизодах могут выступать и выступают сами персонажи. Такой закон построения задается Беловым с самого начала, с первой же сцены.

      Я уже говорил о «Привычном деле», то же можно сказать и о «Канунах».

      Там также вначале погружение в мир персонажа, ибо читатель не сможет верно оценить и понять происходящее, если его не ввести в сознание, мышление героев, отличное по своему складу от его собственного. В «Привычном деле» знакомство началось на уровне языка, бытовых представлений и отношений. В «Канунах» Белов сразу же идет к фантастическим, мифологическим по сути, представлениям, сохранившим значение для человека деревни. Начало тем более верное, что «Кануны» – роман исторический, хотя историческая дистанция сравнительно невелика – полвека, но это полвека, поменявшие характер деревни и ее жителя. Не на отвлеченно-собирательном бедняке или середняке, а на исторически конкретном по своему мышлению человеке проверяет Белов смысл совершающихся перемен.

      То, что эпическое изображение в самой природе беловского таланта, подтвердила попытка писателя обратиться к иному литературному роду – к драме. Первая же пьеса СКАЧАТЬ