«Необычно и свежо выглядел образ Кабанихи в лице Антонины Соловец. Удивительно красивый и аккуратный костюм сверху был будто оборванным, кривым, даже нелепым. Как и душа героини. На первый взгляд она – успешная и деловая женщина, а внутри прогнившая душонка».
– Чертова дура! Где колготки? – орала Соловец на костюмершу Машу. – Неси мне третий размер! Что ты мне принесла?
Уже входит зритель в фойе театра, наслаждаясь портретами и изысканной обстановкой.
– Нету, нету больше, Антонина Петровна, – причитала костюмерша. – Сама не знаю, куда делись! Всë было, а тут открываю – нету!
– Что ты предлагаешь?! Мне с такими ногами идти? Делай что-нибудь, не стой тут выпучив глаза!
– Но что же я сделаю, Антонина Петровна? Я уже послала Ирочку в магазин…
– В магазин! Идиоты!
И здесь, может быть, она слегка и треснула костюмершу этими колготками. Точно она не помнит. Если только слегка.
Третиаковский же помнит все очень хорошо. Он прибежал на крик, полуодетая Кабаниха орала, а костюмерша визжала.
– Когда в этом театре будет порядок?! – орала Кабаниха. – Ничего не знают, никакого порядка! Ведущих артистов театра не уважают, как старики перемрут, как будет театр стоять? Не знаю!
И в следующий миг трах, бах и Кабаниха почему-то на полу.
– Ой, – еле слышно простонала она. – Срочно… в аптеку… сердце, ой. Не могу…
Все беспомощно сгрудились вокруг бледной Кабанихи.
– Распорите! Распорите ей блузку! Она задыхается! – взял себя в руки Третиаковский.
– Нет, нет, – слабыми руками отталкивала его она. – Это Славы Зайцева… это костюм Славы…
– Скорее! Ножницы! – командовал Третиаковский.
Блузка была распорота и из нее вывалилось бледное тело Кабанихи. Она слабо дышала.
– Напугали, Марфа Игнатьевна, – выдохнул Кудряш-Третиаковский.
– Вот оно куда воля-то ведет, – прошептала Кабаниха-Соловец.
– Я к Георгию Иванычу, Антонина Петровна, слетаю, задержим спектакль. Врача нужно!
– Нет, нет… лучше… уже лучше, – бормотала Соловец. – Будем играть…
Прозвенел первый звонок.
– Ой, нитки надо, Антонина Петровна, всё подошьем, – улетела костюмерша.
Третиаковский запихивал обратно вывалившееся тело Кабанихи в костюм.
Зритель, оглушенный торжественностью и красотой зала, неспешно проходил на свои места. У женщин красивые вечерние прически, украшения. Мужчины свежевыбриты, в отглаженных сорочках.
– Черт, это третий звонок? – с ужасом осознал Третиаковский. – Не успел к Иванычу…
– Иди.. Иди, Паша, заряжайся на начало, – прошептала Антонина Петровна. – Мне лучше… Я скоро… Начинайте…
СКАЧАТЬ