– Подожди, – улыбка Глэдис стекленеет. Лёгкий холодок по пальцам. Крайний столик слева. Кажется, там не было других… крайних левых…, – Тёмно-зелёное платье? Черные перчатки выше локтя и волосы… тоже чёрные, с проседью?
– Она, – кивает Конни, и тут же продолжает свой перезвон, не замечая столкновения бровей сестры где-то в районе переносицы, – Сидела рядом с таким же престарелым джентльменом, но…
– Конни. Это не может быть его бабушка… – Глэдис встревоженно переводит взгляд на ясные глаза младшей сестры, – Это Сандра Марино. Мама Джованни и моя бывшая свекровь.
– Ну, может, она его тётя или ещё какая дальняя родственница. Какая теперь разница? Мы всё равно уезжаем утром, и я больше никогда его не увижу.
«Это к лучшему» звучит в голове назойливая, повторяющаяся мысль. «Это к лучшему». Хватит с Адамс одной юной девы, брошенной в лапы гангстерской саги. Тётка она этому саксофонисту или троюродная сестра двоюродного дяди – чем дальше Конни будет от этой Нью-Йоркской клоаки, тем больше шансов, что хоть у одной из сестёр останется капелька разума. Лаверн не в счёт, она со своей безумной тягой к правильности уживается вполне счастливо.
– Я просто хотела узнать, какого цвета у него глаза…
«Нет, всё-таки ребёнок» со вздохом убеждается Глэдис. А Конни вздыхает тихонько, словно разглядывая оставшуюся от леденца палочку, уютно забирается под одеяло, и, подложив под румяную щёку ладошку, сладко шепчет, закрывая глаза, – Теперь придётся придумывать, что синие.
03:12
Синие предрассветные сумерки неспешно вползали в тишину ночного города. Улицы Чайна-Тауна, обычно переполненные суетой и гомоном своих жителей, переживали редкий час беззвучия, когда залы опиумных притонов уже пусты и бездыханны, а торговые повозки ещё накрыты сукном, мокрым от минувшего дождя. Эту короткую, почти случайную передышку самый оживленный район Манхэттена переживал, затаив дыхание. Темны были трёхэтажные, прижавшиеся друг к другу домики с китайскими фонарями по фасадам, и только в дальнем конце улицы, круто сворачивающей в тупик, виднелись редкие жёлтые отсветы, с трудом пробирающиеся сквозь плотно запертые реечные ставни. Там жил свет, и тёплый женский голос, тихо мурлыкающий непривычную для здешних мест американскую водевильную песенку.
– И всё-таки, почему ты не пришёл на концерт? – лёгким жестом балерины она отбрасывала в сторону софы золотистое платье, и, уже тянулась тонкими пальчиками за махровым халатом, грудой мягких складок громоздившимся на стуле, когда из соседней комнаты донесся до боли и нежности знакомый голос.
– Где я, и где гангстерские притоны?! Ты же знаешь, в моей жизни из криминала – только разбойничья рожа, пара бутылок «лимонада», да аренда этих роскошных апартаментов у одного китайского знакомого.
О СКАЧАТЬ