Пограничная трилогия: Кони, кони… За чертой. Содом и Гоморра, или Города окрестности сей. Кормак Маккарти

Чтение книги онлайн.

      Джон-Грейди спешился, открыл ворота, провел в них коня, закрыл, потом двинулся с Редбо вдоль забора. Ролинса видно не было. Дойдя до угла, Джон-Грейди бросил поводья. Посмотрел на дом. Редбо принюхался, фыркнул, уткнулся носом ему в локоть.

      Это ты, дружище? – зашептал Ролинс.

      Кто ж еще-то?

      Ролинс подошел к забору, ведя за повод Малыша, потом оглянулся на дом.

      Ты готов?

      Готов, кивнул Ролинс.

      Твои ничего не заподозрили?

      Нет.

      Тогда в путь.

      Погоди минуту. Я навалил все на седло и по-быстрому смылся. Сейчас наведу порядок.

      Джон-Грейди взял поводья и сел в седло.

      Кто-то зажег свет, сообщил он.

      Черт!

      Ты опоздаешь даже на собственные похороны.

      Еще нет и четырех. Ты просто раньше времени заявился.

      Ладно, поехали. В конюшне кто-то есть.

      Ролинс прилаживал за седлом скатку.

      У нас выключатель на кухне. Старик не успел бы дойти до конюшни. Может, он туда вообще не собирается. Просто он мог спуститься на кухню, чтобы выпить молока или еще зачем-нибудь.

      Вот именно. Например, чтобы зарядить дробовик, усмехнулся Джон-Грейди.

      Наконец Ролинс тоже сел в седло.

      Ты готов?

      Давно уже, сказал Джон-Грейди.

      Сначала ехали вдоль ограды, потом по пастбищам. На холодке поскрипывали седла. Пустили коней в галоп, и огни города сразу провалились в темноту за спиной. Началась холмистая прерия, и они перешли на шаг. Вокруг роились звезды. В необитаемой ночи зазвонил, а потом стих колокол, хотя никакого колокола тут быть не могло. Ехали по закруглявшейся возвышенности, по земному шару, который был черен как неизвестно что и который тащил их на себе ввысь, к звездам, так что они ехали не под ними, а среди них. Ехали весело, но и с опаской, словно воры, выброшенные на свободу в этот наэлектризованный мрак, словно юные воры, оказавшиеся в светящемся саду, не готовые ни к холоду, ни к тому, что перед ними вдруг открылось десять тысяч миров на выбор.