Неподобающая Мара Дайер. Мишель Ходкин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      3

      Кладбище Лорелтона, Род-Айленд

      Солнце отражалось от полированного красного дерева гроба Рэчел, слепя глаза.

      Я пристально смотрела на этот ящик – пусть свет иссушает мои роговицы – и надеялась, что придут слезы. Я должна была плакать. Но не могла.

      Но все остальные могли и плакали. Люди, с которыми она даже никогда не говорила, люди, которые ей не нравились. Здесь было множество народу из школы, и все заявляли, что имеют право на частицу Рэчел. Были все, кроме Клэр и Джуда. Их поминальная служба прошла днем.

      День был серо-белым – жгучий зимний день Новой Англии. Один из моих последних дней здесь.

      Дул ветер, и кудри хлестали меня по щекам. Горстка скорбящих отделила меня от родителей – черных силуэтов на фоне бесцветного непокоренного неба. Я съежилась и плотнее закуталась в пальто, закрываясь от немигающего взгляда матери. Она наблюдала за моей реакцией с тех пор, как меня выписали из больницы; она первая прибежала той ночью, когда мои вопли разбудили соседей, и именно она застала меня плакавшей в стенном шкафу на следующий день. И лишь два дня спустя после того, как мама нашла меня, ошеломленно мигавшую, сжимавшую в окровавленной руке осколок разбитого зеркала, она настояла на том, что я нуждаюсь в профессиональной врачебной помощи.

      Что я получила, так это диагноз. «Посттравматический стресс», – так сказал психолог. Очевидно, ночные кошмары и дневные галлюцинации были для меня теперь нормальным явлением, и кое-что в моем поведении в кабинете психолога заставило его порекомендовать поместить меня в лечебницу для хроников.

      Я не могла допустить, чтобы меня туда упрятали. Вместо этого я предложила переехать.

      Я помнила, как мама широко распахнула глаза, когда я упомянула о переезде спустя несколько дней после того катастрофического посещения психиатра. Она смотрела на меня так осторожно, так подозрительно, будто я была бомбой под ее кроватью.

      – Я действительно думаю, что переезд поможет, – сказала я, на самом деле вовсе в это не веря.

      Но мне уже две ночи не снились кошмары, и случай с зеркалом (о чем я не помнила), очевидно, был единственным в своем роде. Психолог просто слишком резко среагировал, как и моя мать.

      – Почему ты так считаешь?

      Голос мамы звучал ровно и небрежно, но ее ногти все еще были обкусаны до мяса.

      Я попыталась припомнить беседу, которую вела с психологом, – по большей части говорил он один.

      – Она всегда была в этом доме… Я не могу ни на что смотреть, не думая о ней. И, если я вернусь в школу, там я тоже буду видеть ее. Но я хочу вернуться в школу. Мне нужно снова ходить на занятия. Мне нужно думать о чем-нибудь другом.

      – Я поговорю об этом с твоим отцом, – сказала мама. Глаза ее внимательно изучали мое лицо.

      По каждой морщинке на ее лбу, по наклону подбородка я видела, что она не понимает, каким образом ее дочь могла до такого дойти: улизнуть из дома и очутиться в последнем из мест, где должна была очутиться. Она часто спрашивала меня об этом, но, конечно же, я не знала, что ответить.

      Я СКАЧАТЬ