История русского шансона. Максим Кравчинский

Чтение книги онлайн.

      Злонесчастная фортуна,

      Ты на что родишь меня?

      Все товарищи гуляют,

      Забавляются с друзьями,

      Только я, несчастный мальчик,

      Уливаюся слезьми…

      У этой песни есть двойник, как будто переделка Пушкина:

      …Вот песня, носящая название «Песни бродяг» и преданием приписываемая «славному вору, мошеннику и сыщику московскому Ваньке Каину», жившему в начале прошлого столетия:

      …В тюремных песнях веселость и насмешливость приправлены, с одной стороны, значительною долею желчи, с другой – отличаются крайнею безнравственностью содержания: веселость искусственна и неискренна, насмешка сорвалась в одно время с больного и испорченного до уродства сердца. С настоящими юмористическими народными песнями эти тюремные имеют только общего одно: веселый напев, так как и он должен быть плясовым, т. е. заставляет скованные ноги, по мере возможности, выделывать живые и ловкие колена, так как и в тюрьме веселиться, плясать и смеяться иной раз хочется больше, чем даже и на вольной волюшке. Песен веселых немного, конечно, и собственно в смысле настоящих тюремных, которые мы назовем плясовыми, из известных нам характернее других две: «Ох, бедный еж, горемышный еж, ты куда ползешь, куда ежишься?» и «Эй, усы – усы проявились на Руси»…»

      «Песни отверженных»

      Ближе к финалу века русское общество было взбудоражено откровениями молодого народовольца Петра Филипповича Якубовича (1860–1911).

      Его литературную деятельность высоко оценивали Чехов, Горький и Короленко.

      Он первым перевел на русский язык «Цветы зла» французского поэта Шарля Бодлера, составил известную в свое время хрестоматию «Русская муза».

      Цикл автобиографических очерков об Акатуйской каторге «В мире отверженных» имел огромный успех и вызвал широкий общественный отклик. Немало строк посвятил революционер интересующей нас теме.