Неразменный рубль: Повести и рассказы. Николай Лесков

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      – Конечно: их учат на одно, а ты их переучиваешь на другое.

      – Ну так что ж?

      – Ничего и не будет.

      Вышла пауза.

      – А я вот что скажу тебе, – проговорил Челновский, – женился бы ты, взял бы к себе старуху-мать да был бы добрым попом – отличное бы дело сделал.

      – Ты мне этого не говори! Не говори ты мне этого!

      – Бог с тобой, – отвечал Челновский, махнув рукой.

      Василий Петрович опять заходил по комнате и, остановясь перед окном, продекламировал:

      Стой один перед грозою, Не призывай к себе жены.

      – И стихи выучил, – сказал Челновский, улыбаясь и показывая мне на Василья Петровича.

      – Умные только, – отвечал тот, не отходя от окна.

      – Таких умных стихов немало есть, Василий Петрович, – сказал я.

      – Все – дребедень.

      – А женщины – все дрянь?

      – Дрянь.

      – А Лидочка?

      – Что же Лидочка? – спросил Василий Петрович, когда ему напомнили имя очень милой и необыкновенно несчастной девушки – единственного женского существа в городе, которое оказывало Василью Петровичу всяческое внимание.

      – Вам не будет о ней скучно?

      – Что это вы говорите? – спросил Овцебык, расширив свои глаза и пристально уставив их на меня.

      – Так говорю. Она – хорошая девушка.

      – Ну так что ж, что хорошая?

      Василий Петрович помолчал, выколотил о подоконник свою трубку и задумался.

      – Паршивые! – проговорил он, закуривая вторую трубку.

      Челновский и я рассмеялись.

      – Чего вас разбирает? – спросил Василий Петрович.

      – Это дамы, что ли, у тебя паршивые?

      – Дамы! Не дамы, а жиды.

      – К чему ж ты тут жидов вспомнил?

      – А черт их знает, чего они помнятся: у меня мать, да и у них у каждого есть по матери, и все знают, – отозвался Василий Петрович и, задув свечку, с трубкою в зубах повалился на половой коврик.

      – Это ты еще не забыл?

      – Я, брат, памятлив.

      Василий Петрович тяжело вздохнул.

      – Подохнут, сопатые, доро́гой, – сказал он, помолчав.

      – Пожалуй.

      – И лучше.

      – Экое у него и сострадание-то мудреное, – сказал Челновский.

      – Нет, это у вас все мудреное. У меня, брат, все простое, мужицкое. Я ваших чох-мох не разумею. У вас все такое в голове, чтоб и овцы были целы, и волки сыты, а этого нельзя. Этак не бывает.

      – Как же, по-твоему, будет хорошо?

      – А хорошо будет, как Бог даст.

      – Бог Сам ничего в людских делах не делает.

      – Понятно, что всё люди будут делать.

      – Когда они станут людьми, – сказал Челновский.

      – Эх вы, умники! Посмотришь на вас, будто и в самом деле вы что знаете, а ничего вы не знаете, – энергически воскликнул Василий Петрович. – Дальше своего дворянского СКАЧАТЬ