Дети Лавкрафта. Кэтлин Кирнан

Чтение книги онлайн.

      Вот так случилось с богами, разве нет? Мы используем миф или суеверие, чтобы объяснить то, что иначе необъяснимо. По наброскам мы самим себе рассказываем сказку.

      Как в данный момент делаю я, я знаю.

      Тут у меня только мои часы, идущие вспять в тот один важный миг… мои часы, которые не были неисправны, д-р Робертсон. Порою рациональное всего лишь отговорка. Случись у моих электронных часов и в самом деле замыкание, оно не привело бы в результате к видимости попятного течения времени: я сверился с инструкцией по использованию, потом сложил ее и сунул под часы, коль скоро кому-то еще приспичит узнать.

      Часы мои работают прекрасно. Сомнения вызывают как раз часы вселенной.

      Где-то там есть существа, каких мы и представить себе не в силах.

      Это наполняет мою грудь ощущением чуда, какого я не знал с самого… собирался сказать с детства, но, если быть честным, то это еще и ощущение, как и когда Лаура приняла мое предложение выйти за меня, в том ресторане.

      Если наше будущее не заладилось, это вовсе не значит, что неладным было и наше прошлое.

      И, во всяком случае, как мне представляется, не измени мне Лаура, так мне никогда бы не пришлось забираться на поправку в эту хижину. Мое же пребывание здесь оказалось необходимым для того, чтоб данный живой организм оставался в движении.

      По моей рабочей теории Вспятов, этому вспятничеству нужен какой-нибудь якорь, чтобы тащиться назад во времени. Конкретно говоря, ему необходимы две вещи в один, но не тот же самый момент. Во-первых, ему необходим кто-то, кто в действительности видел его попытки обрести колебательное существование на данной шкале времени. Кто-то, кто засекал бы его периферийным зрением, а после не отпускал бы его, как мы поступаем со многим, что нам не подходит. Речь я веду о том, что тот кусочек себя, которым Вспяты стреляют обратно во время, он не просто так объявился здесь, в Вечной Форелии. Более чем вероятно, что он попал в поле зрения четверти населения мира: я исхожу из того, что половина спали, а половине другой половины уж так не повезло, что – проморгали.

      Вот это прежде всего: я действительно вижу это. Как видели и немалая часть той четверти скопища человечества, у кого глаза были открыты.

      Впрочем, последующее – это то, что должно резко сокращать возможности Вспятов на успех. Чтоб ему, так сказать, зацепиться за место посадки, мне требуется не только увидеть тот их кусочек себя, но и вместо того, чтобы выкинуть его из головы, непременно деятельно приобщить его к данной реальности. Тут я речь веду о Гейзенберге[10]. О его принципе, по которому наблюдение, как ни странно, воздействует на наблюдаемый объект.

      Я наблюдал. И это меняло все.

      Когда я сразу же, по своего рода сонной халатности, подумал: «Роджер» – при виде пятнисто-бледного аморфного растения-животного, это позволило тому аморфному растению-животному как раз преуспеть в том, чтобы задержаться в этом мгновении. То, что я осведомлен о нем, дало ему шанс сохраниться. Я признаю это в данный момент.

СКАЧАТЬ