Она берет себе большую кружку пива, я бокал сангрии. Мы усаживаемся друг напротив друга на неудобных деревянных скамейках. – Расскажи мне о себе, – требует она, – У тебя есть парень? Ты с кем-то живешь? Учитывая наше шапочное знакомство, это такой же нескромный вопрос как «сколько ты зарабатываешь?» Хотя, сколько я зарабатываю папаша ей наверно сообщил, чем неизбежно вызвал взрыв смеха. – Живу с родителями. Венди задает мне еще парочку нетактичных вопросов, ответы на которые ее судя по всему интересуют мало. Потом переходит на свою более значимую и интересную персону и делится со мной подробностями преобретения новых шорт с подтяжками. Пиво в ее бездонном, на мой непрофессиональный взгляд бокале убывает с невероятной скоростью. Через сорок минут опустевшее дно третьей бадьи гулко ударяется о деревянный стол. – Я обожаю Магалуф, – признается Венди, растягивая гласные сильнее обычного, – Здесь так весело. Летом ко мне приезжают подруги. Мы тусуемся целые ночи напролет. – А муж непротив? – следуя ее примеру переступаю грань дозволенного я. – Мигель? – пьяный голос наводняют презрительные нотки, – А кто его спрашивает. Это вы, русские женщины, лебезите перед своими мужчинами, а у нас демократия, феминизм. Мда, камень, метко запущенный в мой огород, с размаху сносит тыквенную голову охраняющему его пугалу. Я онемев собираю с земли истекающие желтым соком остатки. – Знаешь, сколько у моего папы денег? – делает неожиданный тематический переход Венди, хватаясь за принесенную официантом стопку текилы. Я молча мотаю головой. Венди закатывает глаза и выдохнув «О!» опрокидывает рюмку в недры организма. – Я покупаю все, что хочу. – И мужа? Получите часть запасов моего кармана, куда мне таки пришлость залезть. Но Венди слишком пьяна, чтобы оценить подколку. – Мужа? Мигель меня любит. Он ухаживал за мной два года. Только через два года мы первый раз поцеловались. Он хороший, Мигель, только зануда страшный. Два года по первого поцелуя? За фасадом легкомысленной пьяницы скрывается трепетная монашка? Если это так, то надо признать, что забралась она очень глубоко. – У моего папы квартира в центре Москвы с видом на памятник свободы, – продолжает хвастаться последовательница Пэрис Хилтон. – Нью-Йоркский? – уточняю я на всякий случай. Венди устало пожимает плечами, требуя жестом дополнительную порцию мексиканской водки. – Не знаю, тебе виднее, ты там живешь, – бормочет она. Все ясно. Меня с легкой руки британской незнайки переселили в Москву. Полагаю, что к этому выводу ее привел длинный ассоциативный ряд, в истоках которого стоит тот неоспоримый факт, что я русская. Надо заметить, однако, что квартира в центре Москвы, да еще и с видом на американский памятник вряд ли пришлась по карману ее хлипкому папаше. – А еще у нас есть настоящее яйцо! – прозрачная жидкость исчезает в жадной пасти богачки. – Куриное? – вяло интересуюсь я, размышляя, каким образом транспортировать перепившую наследницу
СКАЧАТЬ
