Колыбельные неведомых улиц. Разговоры с бездомными об их жизни. Денис Станиславович Проданов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ в норме, что касается проживания. Что касается общения, там тоже всё в норме.

      Конфликтных ситуаций там практически я никогда не слышал, чтобы – ну да, поцапаются, поругаются. Потом, через полчаса смотришь: уже чай пьют. Как обычно, как везде. Знаю [дом-интернат „Заволжский“ в Ярославле на] Маяковского, потому что у меня отец там был. Там он умер у меня в прошлом году. Маяковского – это тоже дом-интернат для пенсионеров, для инвалидов. Что на Маяковского, насколько я знаю, порядок. Но я почему знаю, потому что мне это близко знакомо, я отца там практически каждый день навещал. У меня дом через дорогу, через улицу, то есть Маяковского, а следущая улица – моя, Заливная.

      Отец, когда бабушка была жива, они постоянно ко мне приходили в дом. Дом как дача, они постоянно приходили, потому что в летний период я там, приходили, навещали, отдыхали, на Волгу ходили купались. А потом бабушка умерла, я был уже в Епихарке. Я думаю: ну всё, сейчас у меня папа покатится… Думаю: надо ехать в Ярославль, снимать квартиру и батю забирать. Снял квартиру, проживаю, всё хорошо, отцу говорю, он – ни в какую. Чего, говорит, я там в четырёх стенах делать буду? Никаких, в том-то и дело, что я объясняю одно, а с другой стороны понимаю, что меня-то таскают везде мальчишки: туда поехали, туда, туда… А отца-то как?

      Отец выйдет там во двор, посидит, покурит, пообщается с кем-нибудь – и обратно. Чего говорит: четыре стены… И вот сердечко не выдержало семнадцатого марта прошлого года. Ну что, возраст, конечно, чего там говорить – восемьдесят восемь. У меня батя такой легендарный человек, он Байконур строил, юнговал во время войны, после войны. Вот, тут пошло-поехало, а кому сейчас легко в наше-то время?

      Никого нет после того, как ослеп. Одно дело, допустим, когда ты видишь проезжающего или проходящего человека. Ты можешь этот факт, как говорится, оставить при себе, а потом напомнить об этом. А тут, когда человек едет и видит и знает, что ты… Сначала никто не верил, что я слепой – у меня глаза-то здоровые. Первое время никто не верил: Миша, ты, говорят, обманываешь, чего-то хочешь. А я говорю: а чего тут захочешь, пенсию что ли? А новых пока нет ещё.

      Ну вот есть сейчас человек, который за мной ухаживает. Я говорил про Володю, вы его немножко не застали. Он сам с Питера, похоронил жену, жена умерла у него, довели, вернее, жену до того. Остался без жилья, оказался в Ярославле, пытается здесь зацепиться, потому что Питер, Москва – ему не надо. Ну он такого, определённого мнения по поводу своих регионов. У каждого человека своё, сто людей – сто мнений.

      [Хочется] побольше близких, товарищей. Я не скажу там даже приятелей и уже не говорю о друзьях, потому что друг-то может быть только один. Просто побольше хороших людей для определённого времяпровождения, так посидеть, поговорить, пообщаться… Я просто в последнее время анализирую всю свою прошлую жизнь, все свои события, происшедшие со мной, нехорошие. Я в этом виню только самого себя, то что сам просто-напросто себя довёл до этого истязания. Даже точно также, что я сейчас оказался здесь – я в этом СКАЧАТЬ