Колыбельные неведомых улиц. Разговоры с бездомными об их жизни. Денис Станиславович Проданов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ был там три года тому назад, пробыл я там три года. Ну как, во-первых, какое бы ни было заведение, всё зависит от человека. Как говорится, были бы люди хорошие. Ну и там приблизительно то же самое: плохого там чего-то я сказать не могу. Всё происходит в своих рамках, то есть в рамках администрации. Как должно быть – кормят, как должно быть – содержат, одевают, обувают.

      [Атмосфера] далеко не казённая, и не скажешь об этом. Например, у меня в доме-интернате был телевизор большой. Я имею в виду, который висит на стенке, а не ставится, домашний кинотеатр, все условия. Комната на пятерых человек. Но обычно там одна кровать пустует. Вот я там пробыл три года, грибы, считай, ягоды. Но я-то какой грибняк? Но мужики-то, старички-то ходят, собирают, приносят. Родственники приезжают ко всем. На тот момент, когда я был, было сто восемьдесят человек, там два барака двухэтажных. Это Епихарка, Угличский район.

      А дотуда километров, допустим, семьдесят-восемьдесят. Привезли меня в эту Епихарку, но как бы там хорошо ни было, как бы тут хорошо ни кормили, как бы тут хорошо грибы с ягодами ни собирались, не моё это. Мне надо, чтобы народ ходил, чтобы машины жужжали, а там же сплошная тишина.

      Три года я пробыл, у меня ослеп отец. У меня отец, считай, такой человек, он как монтажник-высотник, сварщик. Ну и в итоге вот сказалось: сделали операцию на один глаз, а он у меня читоман – папка-то был. Он сумасшедший до этого, ему сказали, предупреждали: не читайте книги, Юрий, не читайте книги. А он как зрение появилось, ему операцию сделали на один глаз – всё: он давай опять. Ну и в итоге у него на одном глазу катаракта, а на другом – глаукома.

      И потом он – никак, в интернат. Говорит: не могу я один, всё, сынок, я в интернат. Я: пап, ну смотри… Ну и всё хорошо, я там бабушку нашёл, я уехал там в Епихарку со зрением, увезли меня. Я из интерната, как чувствую, что бабушка умерла, чувствую, что у меня отец страдает – я поехал обратно в Ярославль. А оттуда никого не выпускают так просто. Ну я первый был человек, которого вообще оттуда выпустили, за всё время существования. Не выпускают, впускают только туда. Так-то ради бога, ты можешь написать заявление: съездить в Углич, съездить в Ярославль, посетить театр, выставочный зал и так далее. Не больше десяти дней отпуска. А, допустим, я вот когда там был, я вообще уезжал на всё лето в Ярославль. И просто, может, от отношений зависит.

      Потом директор сменился, потом Анатольевна – другая директор поступила. Там вообще расположение было хорошее, человеческие отношения, то есть можно было поговорить обо всём, то есть какие-то вопросы, какие-то проблемы. Она говорит: Миша, вообще ты тут как белая ворона. Я говорю: отпусти меня в Ярославль, хватит мне тут, уже всё, боже мой, я устал. Она: ну езжай, пиши заявление. И всё, она мне документы – на руки и я домой поехал. Уехал, всё хорошо, снял квартиру, всё нормально. Помощников хватало: там один придёт, другой придёт, в магазин сходит, ещё что-то. Потом эта служба специальная, девушка ко мне приходила социальная. А потом вот я встретил вот эту одноклассницу, и всё у меня пошло наперекосяк. Меня предупреждали: Миша, СКАЧАТЬ