Колыбельные неведомых улиц. Разговоры с бездомными об их жизни. Денис Станиславович Проданов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ то-то. И когда нам гуманитарку привозили, мы эту сгущёнку не жрали. Когда к нам приходили, мы сгущёнкой расплачивались за информацию. У кого были деньги, были ребята, кому присылали деньги – они деньгами платили за информацию. У меня не было, у меня некого было, чтобы мне прислали.

      – Ты мне скажи, у тебя после этой войны есть какие-нибудь сожаления? Ты жалеешь о том, что поехал? Вот если бы была возможность ещё как-то вернуться в прошлое, ты бы поехал на эту войну, стал бы воевать?

      – Честно? Нет, потому что всё это глупо: политика, политика. Я говорю: мне вот за то, что этих тридцать привёл, а морду ещё набили, понимаешь? Потом, конечно, деньги дали, но [всё равно]. Когда получилось так, что на нас под Кировском стояли, на нас вышла наша же разведка, только с другого дивизиона, но не предупредили. И у нас получилось, что мы своих расстреляли тогда. А кто остался, приехал их же командир и их же добил. Вот это было жутко.

      Выходят на нас, ночь, идут люди с той стороны, в военной форме с оружием, мы думали, что укропы. Ночь, мы их расстреливаем, а четверо осталось в живых, а оказались они с соседней территории. Они пошли в разведку и вышли на нас, заблудились. Всю группу [расстреляли] – восемнадцать человек. Четверо осталось, приехал их командир и говорит: блядь, кто старший? – Я старший. Бах, на хуй: почему вы сюда вышли? И всех их добивал, своих же, потому что в разведке так положено. Если ты не ориентируешься даже ночью и не знаешь свой выход, то выйди так, чтобы тебя не заметили. А они грубо шли, и они попались на нас.

      – Но всё равно, как же так можно – своих расстреливать? Это же свинство.

      – Да. А знаешь как ещё бывает? Были мы под Донецком, когда нас зажали – и в нас мины летят. Мы вырываемся туда, а они – [танки] „Оплот“. Они ночью выезжают и попутали направление, и ебашут по своим, понимаешь? Вот они по нашим стрельнули, одного ранили, чего нам с ними делать? Мы-то думали, что укропы. Выскакиваем, а там, я тебе объясню, когда в тебя стреляют, очень тяжело думать: свой он или не свой? И потом проблемы у нас были из-за этого, у нас хотели технику отжать из-за того, основание нашли. Не, я бы больше не поехал, такие нервы – это ужас, ужас. Полной свободы не дают, никто не даст. С одной стороны они правы: если дать всем свободу, чего они натворят там?

      Ну ладно, и приезжаю сюда, уже всё, пятнадцатый год, в августе, по-моему, я приехал сюда. Под Дебальцево получилось так, что мы шли и нас хорошо обложили. Я через посадку, через почти тридцать метров пролетел, в меня осколок, почти килограмм – попал в броник. И броник лопнул, и стружка прошла в печёнку, я думал: я сдох. Меня пацаны откачали, толчок в сердце дали, адреналин воткнули и обезболивающее в ляжку. Там под броником, под формой не видно было, куда попал осколок, а там торчит этот кусок, в бронике. И я в госпитале, спасибо, пацаны оттащили в Енакиево сначала, потом в Донецк отвезли.

      У меня контузия грудной клетки получилась. У меня сбился ритм сердца какой-то и мне восстановили неправильно. Мне адреналин как-то не так воткнули в сердце, там специальные есть уколы в комплекте. Короче, СКАЧАТЬ