Россия – боль моя. Том 2. Татьяна Александровна Борщевская

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ это были не лесозаготовки, необходимые особой «Экономической» зоне. Это была прежде всего душегубка. В таком количестве лесоматериала не нуждалась ни «Большая», ни «Малая» зоны. Но лесоповал «перемалывал» этот «зловредный» человеческий материал надежно и быстро. В результате в этой мясорубке погибли не только сотни тысяч людей, но и великая российская тайга и великие сибирские реки: тайга была вырублена, реки запружены никому не нужным огромным количеством сплавного леса, который гнил, опускался на дно, отравляя воду и рыбу. Российская тайга – это уникальное явление на планете. Есть индийские и африканские джунгли, есть джунгли амазонской сельвы, но такого огромного массива лесов, какой был в России в начале прошлого века, полного грибов, ягод, орехов, пушнины не было нигде. Теперь нет и в России. Эти леса вырубили зэки. Должны же они были «падыхать». Они «падохли»… вместе с лесом…

      Наша необъятная страна несет на себе страшную печать ГУЛАГа. «Архипелаг» обратил ее в огромную Зону одноразового использования. Мертвым становилось все, к чему прикасалась рука смертника. Бараки, колючая проволока, гниющие болота и реки, миллионы непогребенных трупов, гниющих или хранимых мерзлотой; разрушенные, заброшенные, обветшавшие, полувымершие старые (некогда цветущие) старые города и новые поселения и тюрьмоподобные города с печатью смерти на челе. (А в 19-ом веке Сибирь, по мнению иностранных путешественников, развивалась более бурно и интересно, чем Америка).

      Те, кто летал над Россией с запада на восток или с востока на запад, знают, что бескрайнего прекрасного, сказочно богатого российского леса, этого уникального на планете явления уже не существует. Есть отдельные его островки, разжиженные и изуродованные, и мелколесье. Под прицелами автоматов он вырублен неумелыми руками интеллигентов и бессильными руками доходяг.

      На колымском рационе питания было вообще трудно выжить более двух лет. Самое позднее к четвертому году заключенный был уже не способен ни к какой работе, а к пятому году не мог оставаться в живых.

      На рудниках срок жизни не превышал трех месяцев. (А по свидетельству Хавы Волович [194], «здорового человека хватает на месяц, того, кто послабее – недели на две.»)

      Там добывали другое золото: «Тридцать седьмой год, – пишет Шаламов, – принес следствию и лагерям много людей с золотыми зубами. У тех, кто умерли в забоях Колымы – недолго они там прожили, – их золотые зубы, выломанные после смерти, были единственным золотом, которое они дали государству в золотых забоях Колымы. По весу этого золота было больше, чем эти люди намыли, нагребли, накайлили в забоях колымских за недолгую свою жизнь.» [195].

      А короткосрочников там не было. Все они были смертники. Оттого так много там было самоубийств. Многие сходили с ума.

      Самоубийства, по-видимому, были специфическим явлением большевизма, но это так же тщательно скрывалось от общества, как все остальные специфические СКАЧАТЬ