Россия – боль моя. Том 2. Татьяна Александровна Борщевская

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ неминуемая смерть в карцере.

      В начале Великой отечественной войны Сталин приказал расстрелять в лагерях еще живых военспецов (тех, кого он не вытащил во второй эшелон армии). Когда немцы подошли к Москве, он приказал расстрелять всех случайно недобитых.

      После смерти Сталина и Берии не знали, что делать с огромным количеством заключенных. Бескрайний Архипелаг ГУЛАГ потерял свое предназначение. Многих просто расстреляли, утопили на баржах.

      Сталин любил кино. Надо полагать, кинозаписи лагерей существуют (или существовали) – не только те, которые выходили в широкий прокат, и он их видел. А для него могли делать и специальные. Возможно, узнав, увидев вопиющие детали лагерных преступлений (если он их не знал), ухмыльнулся бы в усы… Ибо он не был человеком, и он не был зверем – он был воплощением самого черного сатанинства, и, наверное, Сатана – развенчанный ангел небесный не изобрел в своем подземном царстве таких мук, какие здесь, на земле изобрели его человекоподобные выкормыши.

      (Протестовать в этом аду было бессмысленно: жалоба, протест, указание на нарушение внутреннего распорядка, – как правило, – расстрел. И все же люди протестовали.

      Узники 20-х – начала 30-х годов, по традиции старых политкаторжан царских времен (а их там было немало) объявляли голодовки, часто длительные, жестокие. Бывали в лагерях и восстания. Побегов политических практически не было. Они не умели убивать конвой и им негде было укрыться. НКВД-КГБ зорко отслеживало всех подозрительных, а тот, кто укрыл, последовал бы за зэком. А донос бдительного сексота был бы весьма поощрен.

      После смерти Сталина, хотя положение зэков не изменилось, лагерный мир всколыхнулся. Акции неповиновения следовали одна за другой. Против непокорных использовались все средства: ножи уголовников, собаки, солдатские автоматы и даже танки. Расправы кончались расстрелами, ужесточением режима, увеличением сроков, но люди успевали почувствовать вкус глотка свободы, толику человеческого достоинства – того самого ценного для человека, что с таким тщанием истреблялось не только в «Малой зоне», но и в «Большой». [202].

      Сталинский тюремно-лагерный быт продумывался тщательно, даже «художественно». Человеку, надолго вырванному из нормальной жизни, лишенному всего привычного, всех радостей и тепла жизни, нужно очень мало, чтобы воспрянуть духом: кусок неба, куст зелени, кусок хлеба – все это ценится там стократ. Великий и Мудрый и банда его знали это.

      В старых, от царских времен тюрьмах, оставались еще не полностью задраенные окна, дворы для прогулок, где еще по углам сохранялись травка и кусты, тюремное постельное белье, неплохие библиотеки, шахматы, шашки, где разрешались газеты. В тюремных камерах были койки и столы.

      Но по мере того, как нарастал террор, условия в тюрьмах и следственных изоляторах становились все более и более бесчеловечными, все чаще – чудовищными.

СКАЧАТЬ