Отечество. Дым. Эмиграция. Русские поэты и писатели вне России. Книга первая. Юрий Безелянский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ писатель с печальной участью, покончивший, как и Цветаева, с собою…

      1811 – французский писатель и критик Теофиль Готье, обосновавший теорию искусства для искусства.

      Всё прах. – Одно, ликуя,

      Искусство не умрет.

      Статуя

      Переживет народ…

      1909 – Уильям Сароян, американский писатель. В пору борьбы с космополитизмом (1949 год) Сарояна советские критики обзывали «декадентом-утишителем».

      Георгий Иванов: «Стихи и звезды остаются»

      Глядя на огонь или дремля

      В опьяненьи полусонном —

      Слышишь, как летит земля

      С бесконечным, легким звоном.

      Слышишь, как растет трава,

      Как джаз-банд гремит в Париже —

      И мутнеющая голова

      Опускается всё ниже.

      Так и надо. Голову на грудь

      Под блаженный шорох моря или сада.

      Так и надо – навсегда уснуть,

      Больше ничего не надо.

Георгий Иванов, сб. «Розы», Париж, 1931

      Георгий Владимирович Иванов (1894, Студенки Ковенской губ. – 1958, Иер-де-Пальма под Ниццей).

      Лучезарное небо под Ниццей

      Навсегда стало небом родным.

      Поэт, прозаик, мемуарист.

      «Стихи Георгия Иванова – соединение эпической сухости с балладной энергией» (Н. Гумилев. Письма о русской поэзии).

      «Он высокий и тонкий, матово бледный, с удивительно красным большим ртом и очень белыми зубами. Под черными, резко очерченными бровями живые, насмешливые глаза. И… черная челка до самых бровей. Эту челку придумал для Георгия Иванова мэтр Судейкин. По-моему, очень неудачно придумал.

      Георгий Иванов чрезвычайно элегантен. Даже слишком элегантен по “трудным временам”. Темно-синий, прекрасно сшитый костюм. Белая рубашка. Белая дореволюционной белизной.

      …Он самый насмешливый человек литературного Петербурга. И вместе с Лозинским самый остроумный. Его прозвали “Общественное мнение”…» (И. Одоевцева. На берегах Невы).

      «Молодой, бодрый, чуть прилизанный, остроумный и часто задирчивый, но вместе с тем с каким-то душевным надломом. Это сразу в нем чувствовалось, да, собственно, он и не пытался свою “уязвимость” скрывать» (А. Бахрах. Из нигилизма и музыки).

      В рецензии на сборник «Горлица» (Петербург, 1914) Александр Блок писал:

      «…Книжка Г. Иванова есть памятник нашей страшной эпохи, притом – один из самых ярких, потому что автор – один из самых талантливых среди молодых стихотворцев. Это – книга человека, зарезанного цивилизацией, зарезанного без крови, что ужаснее для меня всех кровавых зрелищ этого века: – проявление злобы действительно нечеловеческой, с которой никто ничего не поделает, которая нам – возмездие».

      «Зарезанного цивилизацией» – как Блок точно определил! Цивилизацией, временем, революцией, эмиграцией, болезнью, судьбою…

      У меня к Георгию Иванову особое, личное отношение. В мае 1980 года приятель дал мне на одну ночь (и чтобы никому СКАЧАТЬ