Скуки не было. Бенедикт Михайлович Сарнов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ уж даже такие люди, как Евгений Александрович Гнедин и Вениамин Александрович Каверин ей сочувствовали и считали, что Лидии Корнеевне, быть может, не стоило бы на нее нападать, то Борису сам Бог велел заступиться за Маргариту. Они были старше, а он был ее сверстником, человеком того же поколения, от имени которого выступала она.

      И он тоже вполне мог бы сказать, что –

      … не было такой беды,

      Чтоб мы не устояли.

      И не было такой войны,

      Чтоб мы не победили.

      И нет теперь такой вины,

      Чтоб нам не предъявили.

      Не такими, конечно, словами, без этого ее фальшивого, ложного пафоса:

      Уж раз мы выжили…

      Ну что ж,

      Судите, виноваты!

      Все наше: истина и ложь,

      Победы и утраты,

      И срам, и горечь, и почет,

      И мрак, и свет из мрака…

      Он на эту тему высказывался иначе:

      Всем лозунгам я верил до конца

      И молчаливо следовал за ними,

      Как шли в огонь во Сына, и Отца,

      Во голубя Святого Духа имя.

      И если в прах рассыпалась скала,

      И бездна разверзается, немая,

      И ежели ошибочка была —

      Вину и на себя я принимаю.

      Но это была ЕГО тема. Больная, кровная. И я боялся, что, затронув ее, вызову взрыв.

      Каково же было мое изумление, когда, выслушав меня, он коротко и грубо вынес свой вердикт.

      Да, сказал, стишок Маргарита сочинила дрянненький. И способ защиты выбрала дрянной. Так что «Старуха-хулиган» тут кругом права.

      У нас не было другого выхода

      Эта установка давала себя знать во всем. Во всех тогдашних его суждениях и оценках.

      Однажды в каком-то нашем разговоре я в издевательском духе высказался о Берлинской стене. Сказал, что это сооружение позорит нашу страну. Он сказал, что «у нас» не было другого выхода. Я возразил, что выход был, и на его вопрос – «какой?» – легкомысленно ответил:

      – Да отдать им Восточную Германию и всё тут! На что она нам!

      Он отнесся к этому моему предложению так, как если бы оно исходило от двухгодовалого младенца. (Позже я узнал, что тот же выход из этой политической ситуации после смерти Сталина предлагал Лаврентий Берия, который младенцем в этих делах отнюдь не был).

      Такой же снисходительный тон государственного человека, не желающего снисходить до разговора с обывателем и политическим недоумком, появлялся у него всякий раз, когда нам случалось говорить на политические темы.

      Хмельного флота адмирал

      Когда мы возвращались с похорон Фадеева – они были по самому первому разряду, гроб с телом усопшего был установлен в Колонном зале, – Борис сказал:

      – Весь день сегодня вертятся у меня в голове строки: «Был он только литератор модный, только слов кощунственных творец…»

      У меня образ того, в чьих похоронах мы только что СКАЧАТЬ