Гадкие утята. Книга первая. Свами Матхама

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ но сбивает с толку, что на дяде с бородкой нет белого халата.

      Мы втроём садимся на стулья. Ни папу, ни маму белая ширма за спиной совершенно не волнует. Дядя с бородкой не просит снять с меня одежду… Всё равно окружающее таит в себе что-то. За боковую ширму легко заглянуть, за ней ободранный стул в полутьме, но ширма за спиной непроглядна. Дядя с бородкой вроде добр… Ещё бы разрешил за ширму заглянуть.

      Кажется, раздевания не будет. Моё внимание привлекают к какому-то ящику. Я сначала его и не заметил. Дядя сказал, что из него вылетит птичка, но я не заинтересовался. Дядя добавил, что её надо ловить… Мама тоже сказала, что надо ловить птичку. Мне не жалко. Пусть бы птичка летала. Почему заботу о ней взвалили на меня? Нужно теперь быть внимательным… Птичка, которую надо поймать, кажется мне деревянной, как этот ящик. В моём воображении она выскочила из него, щебечет и порхает рядом, у неё длинный, деревянный клювик, который двигается быстро. Тут у меня возникают опасения. Поймать быструю птичку мне не просто. Я – неуклюжий, к тому же должен сидеть неподвижно. Я решил, что буду ловить её, «спустя рукава», но кожа на руках у меня открыта, лицо ничем не защищено. Птичка сама может меня клюнуть. От неё, чего доброго, надо ещё отбиваться… и в режиме опережающего отражения действительности я тянусь к матери за защитой. В это же время я не свожу глаз с ящика, как и велено…

      Потом мы встаём и уходим. Птичку с острым клювиком не удалось увидеть. Я чувствую облегчение и какое-то сомнение, что она вообще была.

      Эти воспоминания, оказывается, хранились! Казалось, их никогда не было. Фотография среди других фотографий у бабы Марфы на стенке удивляла меня с самого детства: «Неужели это я – такой маленький и толстый – между мамой и папой?». Больше было некому. Но между этим снимком и мной бежала трещина беспамятства… Одна фотостудия в городе регулярно погружала меня в глубокую задумчивость. Поворот в одну сторону погружал, а в другую – никуда не погружал. Я точно знал, что это не туда. Обе комнаты были задрапированы одинаково чёрными портьерами до потолка, но в одну сторону было – не туда. А в нужную сторону среди ширм, стульев и игрушек для детей я всегда в последнюю очередь находил глазами деревянную камеру на треноге. Она казалась мне, почему-то, в два или три раза меньше, чем должна быть.

      В этой студии работал приятель. Он ничего не знал про такие большие камеры, говорил: «Всегда такие были». Никто не знал и фотографа с бородкой.

      Андрей Белый в романе «Петербург» выразил поиски души в понятной для всех форме: «Сознание Николая Аполлоновича тщетно тщилось светить: оно не светило, как была ужасная темнота, так темнота и осталась… Стаи мыслей слетели от центра сознания, будто стаи оголтелых, бурей спугнутых птиц, но и центра сознания не было; мрачнейшая там прозияла дыра, перед которой стоял растерянный Николай Аполлонович, как СКАЧАТЬ