Исповедь «иностранного агента». Как я строил гражданское общество. Игорь Евгеньевич Кокарев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Но… но глазами этого человечка, который, как королевский шут, все видит и понимает.

      Его любил слушать и ТНХ. Смеялся заразительно, но суждений не высказывал. Не эстрадный, грустный юмор Жванецкого резко выделялся на фоне советских записных юмористов. Под мудрые его шутки приспосабливалась жить творческая интеллигенция, хорошо считывая подтексты и аллюзии, но предпочитая не высовываться и не развивать дальше недосказанное.

      В театре миниатюр в саду «Эрмитаж» мишину пьесу ставил молодой, только после ГИТИСа, режиссер Михаил Левитин. Левитин, тоже одессит, экзальтированный, болезненно самолюбивый и уже избалованный успехом своего «Макенпота» на Таганке тщательно выстраивал спектакль, объединявший тексты Жванецкого под общим названием «Когда мы отдыхали». Когда нас знакомили, он замедлился, чему-то усмехнулся и сказал:

      – Так вот он какой, любимец Ольги Андреевны! Как же я вас тогда ревновал… Эти школьные сочинения в стихах и прозе… Что ж вы не стали литератором?

      Оказывается, мы из одной школы, от одной учительницы, моей Ольги Андреевны Савицкой. Михаил тоже считал ее своей. Мы не могли не подружиться.

      Премьеру того спектакля по Жванецкому в Эрмитаже играли в нетопленом зале (трубы лопнули) при морозе около 30 градусов. Люди сидели в шубах, никто не раздевался, а на сцене полуголые актеры изображали знойное лето в Одессе. Они стояли в купальниках и бодро шутили: «Ох, жара!». Изо рта у них валил пар.

      С тех пор и пошло. Пользуясь дружбой, водил на его спектакли своих студентов. Потом в классе обсуждали. Я обожал его репетиции, затаив дыхание, наблюдал, как упорно добивался он от актеров нужной интонации, иногда в одной короткой реплике. Сто раз истошно кричал из зала:

      – Стоп! Повторить! – и выскакивал на сцену и играл сам. Боже, как он показывал… Тайна рождения спектакля – в тех репетициях. По мне, так они важней спектакля.

      Мой друг Михаил Левитин. Левитин, готовый растерзать журналиста, полного своего тезку за то, что его с ним путали. Вот тезка и умер. Мишу теперь ни с кем не спутают. Гений сцены, живущий театром, его интригами, его деятелями, его историей и своими новыми и новыми замыслами. И своими детьми, которых он любит и лелеет. И женщинами. Которых он тоже любил.

      Еще Миша писал книги и дарил их мне. Он же подарил мне Любу. Тогда как раз репетировали Хармса. «Хармс, Чармс, Шардам или школа клоунов» стала классикой его театра. Его играли много лет поколения актеров. А первой исполнительницей была Любовь Полищук. И Рома Карцев. На репетициях Миша так орал на нее, добиваясь того, что видел только он, что я не выдержал:

      – Девочка играет просто изумительно. Что ты еще хочешь?

      – Если на них не орать, они вообще слова забудут.

      Дело было в его кабинете после репетиции. Как раз на этих словах вошла Люба, которую он сам просто обожал.

      – Любка, ты слышишь, он тебя защищает!

      – Кто?

СКАЧАТЬ