Баритон с жемчужной серёжкой в кармане. Мадина Рахимбаева

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ была издевательством для мужчины, чьё тело ещё продолжало расти. Но о том, чтобы кушать что-то гуще, не могло быть и речи. Иногда мама покупала детские мясные пюре. Это было бы даже смешно, если бы только от каждого глотка растёртой в состояния киселя еды не выступали непроизвольные слёзы.

      Он стискивал на себе одежду, полотенце, что угодно, лишь бы не показывать родному человеку, как ему больно. Отец вообще не мог смотреть на это. Брат всё время проводил на работе. Мама пыталась улыбаться и уговаривала съесть ещё хоть чуть-чуть словно маленького карапуза на этикетке.

      Ночь – единственное время, когда можно укрыться одеялом с головой и беззвучно плакать от уже ставшей привычной пустоты внутри, от обиды на организаторов конкурса, на себя за то, что слишком переживал. В конце концов, ну остался бы просто финалистом. Ну не занял бы призовое место. Что бы от этого изменилось? Зато бы был сейчас с голосом. Ведь можно же было отказаться исполнять то, о чём не предупредили…

      Нельзя. Не мог он вернуться домой и сказать, что не участвовал из-за того, что поменяли финальную арию. Даже не проиграл, а просто сам сошёл с дистанции. Нет такой причины, из-за которой можно было бы взять и просто сдаться! Хотя, если бы он знал, чем всё закончится… От этих «если бы» снова охватил спазм боли и обиды.

      Самая большая проблема от слёз – это мерзкий комок, раздирающий грудную клетку и горло. Он давил изнутри, словно хотел разорвать изнутри. Его нельзя сглотнуть. Иначе от боли непроизвольно вырвется стон или мычание. А это новый виток полосканий ножами изнутри. Это Талгат испытал на себе ещё в первую неделю. Так и приходилось сражаться с тем, что сильнее разума и всяких доводов. То, что подлавливает тебя в минуту, когда ты беззащитен и уязвим для подлых мыслей.

      Чего можно ждать от утра?

      В первый месяц ещё надеялся, что проснётся, а боль прошла, и можно будет сказать матери «доброе утро!». Талгат представлял, как она обрадуется, как они вместе с отцом и братом устроят праздничный ужин и уже через неделю будут об этом вспоминать как о плохом сне. Но наступал новый день, а всё оставалось по-прежнему. И даже стало хуже, когда он внезапно понял, что рядом никого не осталось. После первых звонков и сообщений пропали те, кого он считал друзьями и приятелями. Наверное, просто не было больше общих тем и интересов.

      Возвращаться в консерваторию смысла не было, но Талгат упорно продолжал ходить каждый день на лекции и теоретические семинары. В коридорах на него оглядывались. Новеньким и тем немногим, кто ещё не знал эту занимательную историю, его показывали. Спасибо, что только взглядом, а не пальцем. Что это было? Сочувствие? Злорадство? Любопытство? А может они знали, что от этого нельзя зарекаться никому? Что такое может случиться с каждым, и потому избегали его как чумного, чтобы пылинка несчастья не попала с него на них?

      Талгат бы предпочёл равнодушие. Чтобы просто не замечали. Знали, что бесполезно ждать устного ответа, но не делали бы из этого достопримечательность: «Вот это у нас бюст первого СКАЧАТЬ