Гретель и тьма. Элайза Грэнвилл

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ что вы машина, Лили: вы смотритесь в точности как настоящая человеческая женщина. И очень миловидная, если позволите. – Лицо у девушки не поменяло выражения, а вот усилившийся стук катушек у окна сказал куда больше слов, и Йозеф немедленно пожалел, что этот натужный комплимент вообще прозвучал. – Как Галатея, – добавил он, – коя, хоть и не машина, но была создана руками человеческими.

      – Пигмалион изваял только Галатею, – ответила Лили, – а я – одна из многих. С такими лицом и телом, какие вы видите перед собой, нас тысячи. Машины, подобные мне, снабжены приятной женской внешностью, если нет другого запроса. Поскольку мы не мертвы и не живы, наша внешность нам безразлична.

      Йозеф уперся локтями в колени и свел пальцы вместе.

      – Галатею призвала к жизни Афродита. Как у вас получается двигаться, дышать, думать и говорить?

      – Электрические импульсы, – ответила Лили и потерла левое запястье, – как и в человеческих телах.

      – Но, – настаивал он, – каков эквивалент Божественной искры, коей оживляется человеческое дитя?

      – Такой же. Электрический заряд, не более. – Она посмотрела на него в упор. – Как молния из Blitzfänger[9].

      – Из того, что вы говорите, следует… – тут Йозеф метнул взгляд в сторону, раздраженный вспышкой пыхтения и цыканья, донесшихся от окна, – …что единственная разница между человеком и машиной вроде вас сводится, судя по всему, к душе.

      Лили покачала головой.

      – Душе нужно лишь одно: пережить все возможные разновидности боли, какие может предложить этот мир. Души так охочи до боли, что им нет дела, естественно тело или рукотворно. В естественном теле душа может чувствовать боль. В рукотворном – наблюдает за результатами.

      – Но есть же и удовольствия, – вымолвил Йозеф, глубоко потрясенный. – Любовь, дружба, служение, знание.

      – Удовольствие – лишь тропа к боли, потому что оно всегда заканчивается… – Лили глянула в потолок, Йозеф проследил за ее взглядом. Они, похоже, влетали в приоткрытое окно – другие бабочки, ибо сейчас не менее полусотни их безнадежно билось о штукатурку.

      Гудрун придется выгонять их щеткой. В саду, судя по всему, нашествие этих созданий.

      – Чем? – настаивал на ответе Йозеф.

      – Смертью, – сказала Лили. – Страх умирания приносит людям величайшую боль. Смерть присуща любому виду радости. И смерть прекращает любую боль.

      – А что происходит, когда умирает машина? Возвращается ли ее душа к Богу?

      – Бог – изобретение человека, – ответила Лили.

      – Довольно. – Гудрун, пунцовая, дрожащая, втиснулась между Йозефом и Лили, на ходу запихивая шитье в корзинку. – Не собираюсь я больше слушать это беззаконие. Что бы сказал ваш отец, герр доктор? Что бы он сказал? – Тут она обернулась к Лили. – Еду я тебе позже принесу, девонька. Хочешь – ешь, а не хочешь – не надо. Я в твои гнусные игры играть отказываюсь. И кстати, не жди, что я тебя буду спать укладывать. Ты сама о себе вполне в силах позаботиться.

      Йозеф оказался за дверью, которую с грохотом захлопнули, сам не понимая как.

      – Поражаюсь, СКАЧАТЬ