Гулящие люди. Соляной бунт. Алексей Чапыгин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ искал нож в грязи, другой наглядывал опорок. Когда нашли свое, и даже не погрозив Сеньке, отошли к ларю. Тот, с ножом, громко сказал, плюнув:

      – Лез на теленка, попал быку на рога – черт! Другой,

      бороздя по лицу рукавом, утираясь, ответил:

      – На больших пошли, да с малыми не управились…

      – Черт с ними! Другой хабар[11] найдем!

      Сеньке хотелось избыть молитву дома. Матка, как придешь, в угол поставит: «Молись!» Он, проводив парнишек по мосту, вернулся к Кремлю и, обойдя его, пошел в сторону Слободы. Остановился Сенька, услыхав крики, обогнул тын протопопова дома, за углом увидал большой народ. Люди кричали, подымая кулаки, грозились. Женки были тоже, те пели молитвы. Молитву покрывали матюги. Люди собрались посадские да мастеровые Колокольного и Кузнечного ряда, блинники, калашники также. Все они напирали на стрельцов. Стрельцов вел площадной подьячий[12], у него с пояса сорвали медяную чернильницу с пером и в грязь утоптали.

      В стороне, опершись на бердыш, стоял отец. Сенька к татю своему не подошел:

      – Службу ведет!

      Подьячий, поправляя колпак, надувая красное лицо, закричал татю:

      – Эй, служилой! Чего зришь, не поможешь?

      – Не мое то дело! – гукнул тать. – Я из Кремля с караула иду!

      Люди оттесняли стрельцов от высокого попа, он, в черной камилавке, надвинутой на самые глаза, с лицом, замаранным грязью, кричал время от времени, и голос из него шел, как из медяной трубы:

      – За веру отцов и дедов! Ратуйте, детушки! Разгоним антихристовых выродков! Ужли не разгоним?! Да един я угнал седмь скоморохов, бубны им изломил! Ратуйте во имя Иисуса за шестиконечный крест противу латинского крыжа-а!

      Сенька видел в правой руке попа деревянный черный крест, высоко поднятый, в левой поп держал тяжелое кропило и так им махал, что двенадцать стрельцов не могли с попом совладать. Сеньке хотелось подраться, но он не знал, за кого идти: за попа или стрельцов, и еще тать в виду… Подьячий привел стрельцов, много их было, они навалились на попа, сбили с ног. Поп глухо, как из бочки, бубнил, когда его распластали в грязи:

      – Добро су! За волосы волокут Никоновы доброхоты… ребра ломят! Так-то нам за веру Иисусову…

      Толпу разогнали. Попа привязали к телеге вервями.

      Сенька заспешил домой, сторожа запирали по городу[13] решетки. Когда он пришел, то мать Секлетея Петровна заставила умыть руки и стать на молитву:

      «Чего боялся – на то налез…» – подумал Сенька, но скоро кончил молитву – пришел тать и брат Петруха, а с ними приволокся хромой монах.

      – Будь гостем, отец Анкудим! – сказал тать.

      – Спаси, сохрани… укрыли от темной ночи, от лихих людей. Можно на Иверское мне на подворье[14], да там перекрой идет…

      Брат Петруха, ставя мушкет в угол, спросил:

      – Нешто ты их боишься, лихих-то? Что с тебя, святого, содрать!

      Тать сказал:

      – Не святой! Чего грешишь! Был купец, государев акцизСКАЧАТЬ