Праздники, звери и прочие несуразности. Джеральд Даррелл

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ у нас и в мыслях нет совершить что-то нехорошее, – уточнил Мактавиш.

      – О боже, – воскликнул Ларри. – Можно подумать, что мы оказались в африканских джунглях.

      – Ларри, дорогой, помолчи, – попросила его мать. – Мистер Мактавиш знает, что говорит. И не забывай, чей сегодня день рождения.

      Мы все высадились на причал и пару минут несли какую-то чушь, тыча пальцами в разные стороны.

      – Ну вот, а теперь можно идти в деревню, – объявил Мактавиш.

      Оставив Спиро и Таки охранять катер, мы двинули вперед.

      Деревня насчитывала тридцать-сорок домов, маленьких, сверкающих побелкой, увитых виноградной лозой либо в богатой одежде из лиловой бугенвиллеи.

      Впереди четко, по-военному вышагивал Мактавиш, этакий бесстрашный солдат французского Иностранного легиона, готовый усмирить взбунтовавшееся арабское поселение, а за ним следовали остальные.

      В деревне была одна, так сказать, главная улица, а от нее расходились к домам узкие дорожки. Когда мы шли по одной из них, из дома выскочила женщина с закрытым лицом, в ужасе посмотрела на нас и быстро скрылась в боковой улочке. Я впервые увидел такой головной убор и был сильно заинтригован.

      – Что у нее с лицом? – спросил я. – Она его забинтовала?

      – Нет, нет. Это никаб, – объяснил Теодор. – Если здесь царят турецкие обычаи, то женщины покрывают свои лица.

      – Я всегда считал это дурацкой идеей, – сказал Ларри. – Если у тебя красивое лицо, то его надо всем показывать. А вот если она много болтает, то я за кляп во рту.

      Улица ожидаемо привела нас к маленькой площади, которую украшала прекрасная раскидистая пиния, а в ее тени были расставлены столики и стулья. Кафешка, как и паб в любой английской деревне, служила источником не только еды и вина, но также местных сплетен и поклепов. Меня удивило, что за все это время мы не встретили ни одной живой души, если не считать женщины в никабе. Если бы все происходило в корфианской деревне, нас бы уже окружала голосящая праздная толпа. Но, выйдя на площадь, мы поняли – по крайней мере, так нам показалось – истинную причину: за столиками сидели мужчины, в основном пожилые, с окладистыми седыми бородами, в шароварах, потертых рубахах и charukias, необычных красных кожаных туфлях с загнутыми носами, украшенными цветастыми помпонами. Нас они встретили гробовым молчанием. Просто уставились, и все.

      – Ага! – радостно воскликнул Мактавиш. – Kalimera[2], kalimera, kalimera!

      Если бы дело происходило в греческой деревне, тотчас последовал бы ответ на это приветствие «С добрым утром!». Кто-то сказал бы: «Мы вам рады», другие Herete, то есть «будьте счастливы», третьи Kalimera. Здесь же не было никакой реакции, если не считать того, что один или два старика мрачно кивнули.

      – Давайте займем пару столиков и выпьем, – предложил Мактавиш. – А когда они к нам привыкнут, мы все сплотимся.

      – Что-то мне это не нравится, – занервничала мать. – Не лучше ли нам с Марго и Леонорой вернуться на катер? Здесь же одни мужчины.

      – Глупости. Не заводись, – успокоил ее Ларри.

СКАЧАТЬ