Улисс. Джеймс Джойс

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ мысли и ощущения. Ну, а дальше? Ради Бога, что случилось-то?

      – Ты заваривал чай,– продолжил Стефен,– и вышел за кипятком. Твоя мать и кто-то ещё покидали гостиную. Она спросила кто это у тебя.

      – Да? И что я ответил? Не помню.

      – Ты сказал: «А, это всего лишь Дедалуc, чья мать околела».

      Румянец, делая его моложе и привлекательней, залил щеки Малигана.

      – Да? Так прямо и сказал? А что тут такого?– Он нервно стряхнул своё замешательство.

      – Да и что такое смерть,–спросил он,– твоей матери, или даже твоя, а хотя б и моя? Ты увидал лишь одну – когда умирала твоя мать. А я насмотрелся, как они каждый загинаются, а потом потрошу их в морге. Сдыхают, как и все животные. Всё это ни хрена не значит. Ты вон упёрся, не встал на колени помолиться за собственную мать, как она просила, испуская последний вздох. А почему? Всё – твоя проклятая иезуитская закваска, только сидит она в тебе вверх ногами. А для меня, всё это смех и скотство. Мозговые доли не функционируют. Врача зовёт "сэр Питер Тизл" и собирает c одеяла букетик лютиков. Так нет же, ты ублажай её пока не окочурится. Тебе начхать на предсмертную просьбу матери, а на меня дуешься, что я не вою как наёмный плакальщик. Чушь! Допустим, я так и сказал. Но без намерения оскорбить память твоей матери.

      – Об оскорблении матери и речи нет.

      – Тогда о чём ты?

      – Об оскорблении мне,– ответил Стефен.

      Хват Малиган крутнулся на каблуках.

      – Ну, ты невозможен!– воскликнул он и резко зашагал по кругу вдоль парапета.

      Стефен остался где был, уставясь на мыс за гладью залива. И море и суша подёрнулись дымкой. Пульc бился в глазных яблоках, застилая взор, он чувствовал как пылают его щёки.

      Из недр башни донёсся громкий зов:

      – Малиган, вы наверху?

      – Иду,– откликнулся Малиган.

      Он обернулся к Cтефену.

      – Смотри на море. Какое ему дело до обид? Плюнь на Лойолу, Кинч, пошли вниз. Англиец изголодался по ежеутреннему жаркому.

      Голова его на миг задержалась у верхних ступеней—вровень с площадкой.

      – И не впадай в хандру на целый день,– сказал он.– Что с меня взять? Кончай кукситься.

      Голова исчезла, но удаляющийся голос гудел вдоль гулкой лестницы:

      И хватит голову ломать

      Над горькой тайною любви,

      Ведь караваном правит Фергус.

      Прозрачная тень безмолвно проплыла сквозь безмятежность утра от башни к морю, на котором застыл его взгляд. У берега и вдали зеркало вод побелело, взбитое рысью невесомых копыт. Бела грудь моря в тени. Три ударения вряд. Всплеск руки на струнах лиры сплетает аккорд из трех звуков. Белопенный взблеск слов-волн, прибоя слившегося с тенью. Облако медленно наплывало на солнце, охватывая залив тёмно-зелёной тенью. Она простёрлась под ним, чаша горьких вод. Песнь Фергуса: я пел её дома один, сдерживая долгие тёмные аккорды. Дверь в её комнату оставлена настежь: ей хотелось слышать как играю. Немой от ужаса СКАЧАТЬ